Книга птиц Восточной Африки

Дрейсон Николас

— Да, сэр. Шоморо.

— А там — птица-мышь.

— Да-а, — протянул Бенджамин после секундного замешательства. — Точно, сэр, кузумбуру. Кузумбуру мичиризи.

— И еще одна, видишь?

— Да-да, сэр! Но другая. Кузумбуру кисого-булуу.

— Именно. Нет, постой. Как ты сказал?

— Кузумбуру, сэр. Та птичка. Кузумбуру кисого-булуу.

— Как?

Бенджамин поставил на землю самодельную метлу.

— Вон та маленькая птичка, сэр, — он показал на вторую птицу, которая висела

вниз головой на бугенвиллее, присосавшись к фиолетовому цветку, — называется кузумбуру кисого-булуу. А вон та — кузумбуру мичи-ризи.

Мистер Малик поднес к глазам бинокль. Батюшки, да мальчишка прав! Сам-то он думал, что это тоже бурокрылая птица-мышь, а тут, оказывается, длиннохвостая. Вот ведь глазастый.

— Спасибо, Бенджамин. Я и не заметил.

— Пожалуйста, сэр.

Бенджамин взял метлу и продолжил мести двор. Кажется, на сей раз хозяин и правда наблюдает за птицами, только получается это у него так себе.

— Бенджамин.

Мальчик замер. Сейчас мистер Малик заговорит о ботаническом саде. Он поднял глаза на хозяина. Мистер Малик, встав с кресла, протягивал ему открытую книгу.

— Будь добр, подойди на минуточку. Я хочу тебе кое-что показать.

Бенджамин прислонил метлу к стене и подошел. Что это — Библия? Нет, на каждой странице — картинка с птицей и подписи по-английски. Мистер Малик полистал книгу и показал Бенджамину картинку:

— Знаешь вот этих птиц?

Картинки, честно говоря, показались Бенджамину странными — где движение, где писк и щебет? — но на них были изображены четыре разные кузумбуру, которых ему доводилось видеть в родных краях.

— Да, сэр, кузумбуру. — Он ткнул в каждую птицу по очереди. — Кузумбуру мичиризи с белыми щечками. Кузумбуру кисого-булуу с синеньким на загривке. А это — кузумбуру кичва-чупе, никогда их не видел в Найроби, только у нас в деревне, когда сильная засуха.

Мистер Малик пристально на него посмотрел. И открыл другую страницу.

— А это?

Птицы, питающиеся мясом, — не тай мзога, едящие падаль, но тай мсито и кипанга. Бенджамин назвал их по именам.

— А тут?

Священные глянцевые ибисы и белая колпица. Наверху страницы, как живой, махал коричневыми крыльями и кричал трехнотным криком хагедаш. Бенджамин послушно сказал: два кварара с длинными кривыми клювами, а с клювом, похожим на сплющенный борок, — домомвико.

— Отлично, Бенджамин, — во весь рот улыбнулся мистер Малик. — Ты настоящий эксперт.

— Спасибо, сэр.

— Бенджамин, я был бы тебе очень признателен, если б ты и сегодня мне помог. Не с хагедашами, нет, их мы с тобой насчитали достаточно. Но если ты посидишь со мной на веранде и будешь показывать всех птиц, которых знаешь…

За следующие четыре часа мистер Малик, который всегда полагал, что его сад посещают лишь три вида нектарниц, с изумлением узнал от Бенджамина, что видов в действительности пять. А птица, которую он считал самкой Andropadus latirostris, на самом деле бюльбюль Фишера. Бенджамин, ко всему прочему, великолепно различал голоса пернатых. В стайке, пролетевшей через сад в поисках корма, он

опознал двух апалисов, одну принию и не менее трех славок (мистер Малик с помощью бинокля уверенно определил только двух из всех этих птиц, однако безоговорочно поверил мальчику). И, хотя уханье сов по ночам было для него привычно, ему и в голову не приходило, что в листве монстеры, обвивающей ворота его дома, гнездится неясыть обыкновенная и что с определенной точки в углу сада хорошо виден характерный решетчатый рисунок ее грудного оперения.

Телефон между тем молчал.

Звонок раздался лишь в пять вечера.

— Мистер Малик? Боюсь, мы их потеряли. На Дагоретти-Корнер, у круговой развязки, знаете? Все окрестности осмотрели, но — ни следа. Простите.

30

Синеголовый пчелоед

В четверг вечером мистер Малик явился в клуб первым.

— Все еще на своих двоих?

Мистер Малик посмотрел на Пателя и устало покивал головой. На своих двоих, и без старого блокнота. Через несколько минут тот же вопрос повторил Гарри Хан, вернувшийся из поездки к горе Кения.

— Сочувствую, Малик. Да, и спасибо за вчерашнее сообщение. Большое спасибо.

Мистер Гопес воззрился на мистера Малика. Мистер Патель непроницаемо улыбнулся. Тигр Сингх сказал:

— Джентльмены, рад, что вы оба вовремя. Передайте блокноты мистеру Пателю, он произведет подсчет.

В ожидании звонка мистер Малик был весь день привязан к своему саду и тем не менее с помощью Бенджамина опознал двенадцать новых видов. Но его результат не шел ни в какое сравнение с тем, чего добился Гарри у горы Кения. Через пару минут мистер Патель объявил результат:

— Малик: сто тридцать шесть. Хан: сто семьдесят два. Мистер Хан снова лидирует. Впрочем, dum anima est, spes esse dicitur, [19] джентльмены. He забывайте, впереди еще целых два дня.

Объявив, что до конца соревнования между мистером Маликом и Гарри Ханом остается два дня, Тигр проявил несвойственную ему неточность. Оставался, как прекрасно знали участники, да и мы с вами тоже, весь следующий день целиком и лишь половина субботы.

19

Пока дышишь, остается надежда (лат.).

Вечером в «Хилтоне» Гарри Хан планировал последний бросок.

— Сегодня, мальчики, мы, спасибо горе Кения, опять вышли вперед, но я хочу оторваться еще. Так, чтоб меня и в подзорную трубу не разглядели.

— Гарри, мы с тобой, — промычал Джордж, жуя большую оливку. — Скажи, Дейво?

— Не знаю, как вы, — отозвался Дэвид, — а я вот что думаю. Завтра — последнее однодневное сафари, лучше всего в Какамегу а с утра в субботу надо еще разок попытать счастья дома, в городском парке.

— Да, лес Какамега. Слушайте. — Джордж стал читать из путеводителя: — «Какамега — уцелевшие экваториальные дождевые леса, когда-то покрывавшие континент с востока до запада, знамениты уникальным смешением равнинных и высокогорных видов птиц и бабочек». А вот самое главное — вы слушаете? «Сорок пять из всех видов птиц, обитающих в Кении, можно видеть только на территории леса Какамега».