Книга пяти колец. Том 5

Зайцев Константин

Что за сраный мир!

Стоило мне оказаться ближе к гигантскому дереву на середине поляны, как из кустов вышло порядка дюжины тварей. Что, бро, самый умный? Хрена с два. Эти твари меня просто загоняли. Эти мысли мелькнули в моей голове, когда две шестерки зеленых вышли с других сторон, медленно сжимая кольцо. Выход был один – драться и попытаться не сдохнуть.

Я отрешился от мира. Мои глаза видели, а не смотрели. Девятнадцать тварей, у половины уродцев копий уже не было, видать, потеряли, когда метали в меня. Невысокие, рост не больше ста пятидесяти, самый тяжелый, судя по куче всяких висюлек, их вожак, весил, наверное, все шестьдесят

килограмм, но был таким же нескладным, как и все они. Все как один с мерзкими морщинистыми рожами, сухими жилистыми телами, одетыми в какое-то подобие кожаного доспеха и непонятные юбки.

Один из гоблинов, я решил звать этих тварей так, уж больно они похожи на них, хотел метнуть в меня копье, как вожак махнул рукой, запрещая ему. Оскалившись, он показал полную острых зубов пасть, из которой капала густая слюна.

– Молоденький. Вкусный, похоже. Не то, что предыдущие, – всего несколько слов, и я понял, в какую задницу попал. Жуженя не будет. И теперь окончательно ясно, что произошло с гонцом. А я последняя надежда для города, для всех этих людей которые верят, что спасение придет. Черт, вот ты и выделился своими заслугами Ян. Бойся своих желаний, ибо они имеют обыкновение сбываться.

“Посмотрим, из какого теста ты сделан, мальчик”. Да заткнись ты, внутренний голос и без тебя тошно.

Меня словно ударило молнией – между спасением меня и города стоят лишь девятнадцать жалких тварей. Вдох-выдох, и ноги сами становятся в столь привычную стойку. Гоблин шел ко мне, доставая кривой нож, перебрасывая его из одной руки в другую. Он видел перед собой лишь безвольную овцу, которая устала бегать и ждет своего заклания. В это время мой разум сканировал округу, запоминая каждую ямку, каждый корень, который может помешать мне. Я чемпион, я всегда рвусь вверх и никогда не сдаюсь, это то, что составляет стержень моего характера. Плевать, сколько раз я упаду, я всегда поднимусь снова. Я выживу и сегодня! Никто меня не остановит и уж точно не мелкие зеленорожие выродки.

– На колени, человечек. И Грукх сделает все быстро, – он что, серьезно верит в подобное? Но почему бы и нет. Главное сделать все красиво и естественно. Вожак среди них самый опасный и если есть шанс вырубить его первым то надо им воспользоваться. Это все вранье, что в драке нада вырубать первым сильнейшего. Первым надо вырубать надо ближайшего и максимально жестоко и эффектно. Причем, чем эффектнее тем лучше и в идеале с одного удара. Пора!

Когда тварь почти подошла, я сделал вид, что у меня от страха трясутся ноги, и медленно начал опускаться. О, какая же мерзкая улыбка была у выродка! Он подошел почти вплотную. Стоило ему занести нож, как потеха началась.

– Сдохни! – кулак без замаха рвет шипами перчатки руку гоблина, а я, распрямляясь в прыжке, вбиваю ему локоть в лицо. Боги, как же мне нравится слушать этот божественный хруст. С диким рычанием я атаковал.

Рефлекторно я выхватил нож из его ослабевших рук и, крутанувшись вокруг, тут же вбил пятку в его лицо, окончательно дробя кости. Ну что, коротышки, чемпионы не сдаются.

Твари, словно очнувшись, рванулись ко мне. Идиоты, в бою толпой мне будет только легче. Левой рукой я перехватил нож обратным хватом – поможет в ударах локтями.

– Ко мне уроды! – меня вела безумная ярость боя. Жизни тысячи людей зависят от моего успеха! Я не проиграю!

Копье самого быстрого

коротышки я пропустил мимо лица и одновременно вбил ему в колено удар, ломая его ногу как спичку. Принцип один удар – один труп хорош, но когда ты бьешь против толпы, – это полная хрень. Единственный способ выжить – двигаться. Двигаться и калечить, калека стонет и мешает двигаться. Воля и боевой дух в драке часто решает куда больше чем техника и сила.

Уличные драки на земле научили меня одному: не хочешь, чтобы тебя затоптали, постоянно двигайся, бросай врагов под ноги, пусть мешаются друг другу. Мелкие рвались ко мне, как дикие звери. Не, парни, в эту игру надо играть по-другому!

Удары сыпались со всех сторон. Я постоянно двигался и делал то, что умею лучше всего, – бил. Мне было плевать, куда попадает удар, в моем положении важнее было толкать, чем бить, и я делал это с успехом. Шипованные перчатки рвали плоть и ломали кости. В кураже я просто не чувствовал их ударов. Мы кружились по поляне, и они падали один за другим: держать правильный удар они не умеют.

Сознание этих уродов прояснилось, лишь когда их осталось всего семь, а по поляне валялись стонущие сородичи. Они дышали как загнанные лошади. Вас бы к нам на тренировку. Хрен вам, а не отдышаться. На моих губах расцвела безумная улыбка.

С ног до головы в чужой крови, я рванулся вперед к ближайшему. В больших глазах твари была паника, и с воплем он начал махать клинком, пытаясь достать меня. Ветка, подцепленная ногой, летела ему в лицо, заставляя отшатнуться, а я уже пробил апперкот, ломая ему челюсть и тут же добивая его ногой в гортань.

Облизнув кровь с шипов на перчатке, я раскинул руки в стороны и медленно начал двигаться к оставшимся с моей фирменной ухмылкой.

– Вкусные. На колени, коротышки, и я все сделаю быстро, – я нарочно копировал манеру их вожака, а в голове звучал голос моего тренера – Вандерлея Сильвы по прозвищу Убийца с топором: “Страх – такое же оружие, парни. Я дрожу каждый раз, когда выхожу на ринг, но стоит ублюдку передо мной меня ударить. В моей голове звучит лишь одно: я хочу убить тебя”. Да, суки, я хочу вас убить!

Четверо рвануло от меня, как от самой смерти, а вот двое, переглянувшись, наоборот, собрались и начали расходиться, беря меня в клещи. Рванув к одному, я почувствовал обжигающую боль в боку, и сразу кровь полилась из открытой раны. Плевать! Время пошло, сейчас они попытаются растащить меня, чтобы я ослабел от потери крови. Хрен вам, я все-таки чемпион!

Преимущество в росте нивелировалось тем, что, в отличие от меня, гоблин умел владеть ножом. Он кружился, пытаясь подставить мою спину под удар собрата. С каждой секундой я чувствовал, как я слабею. Дерьмо!

Нож из левой руки полетел в лицо уродца, а я, как пушечный снаряд, снес его с ног, всаживая шипованные перчатки ему в лицо. Хруст костей казался мне божественной музыкой. Боль обожгла спину, и кровь вновь полилась из тела, а я, совершенно забыв про боль, шептал свою мантру. Боли нет. Смерти нет. Есть лишь путь. Есть лишь моя воля.

Резко развернувшись, наплевав на расходящуюся рану, я схватил тварь за руки, заплатив за это несколькими порезами. Рывок вперед. И мой лоб, словно молот, впечатался в лицо урода, делая его еще уродливее. Вены, пульсирующие на моем лбу, горели огнем, а я бил и бил гоблина, совершенно не чувствуя, как его кровь и мозги расплескиваются от каждого следующего удара.