Книга Реки
Шрифт:
Я встретила неожиданное сопротивление. Образ величия. Могущества. «Но я Бог», — казалось, говорил он.
— Так порази меня молнией! — ответила я. — Если это тебе не по вкусу.
Вдалеке действительно зарокотал гром, хотя он был где-то за Ущельями. Я поняла, что Червь просто готовится, внутренне перестраиваясь, поскольку гром вскоре затих. Это был даже и не гром, а что-то вроде выхода скопившихся в кишках газов. Наступила тишина. Пещера, в которой я недавно находилась, должно быть, выпустила воздух.
Больше ничего не произошло, но
— Йалин. — Его голос ясно зазвучал у меня в голове. — Я помогу тебе, потому что ты помогла мне.
— Чепуха, у тебя просто нет выбора. И потом, помогать людям — это твой долг, если ты Бог.
— Долг? Вот как? Мой долг — это… знать, кто я. Знать, что представляет собой другое Божество.
— А почему не оставить все как есть, Червь? Охраняй реку й ее женщин.
— Другой Бог видит и слышит все, что здесь происходит, девочка! Мне нужны Ка его слуг.
— Ты получишь их сколько угодно, когда мы наведем порядок после того, что ты устроил.
— А потом мы будем свободны? Ты и я?
Это был почти что призыв. В Черве начало появляться что-то человеческое. Не было уже этого «Я Червь Мира!» Может, в этом и был его секрет: становясь Богом, он в то же время становился похожим на человека? Теперь он уже не был огромной губкой, которая всасывает человеческий разум; он начал превращаться в личность, которая по-своему права? В личность, у которой есть и мои черты?
— Что ж, я не из тех, кто оскорбляет Бога. В будущем я буду только вежливо спрашивать.
— Спрашивать… о чем?
— О Ка и Божественном разуме, о других вещах. О звездах, мирах и Рае.
— Я обязательно тебе об этом расскажу, когда все буду знать сам.
— Хорошо. Если мы обо всем с тобой договорились, тогда в путь! — Я помахала «Йалин» и дернула за веревку.
И скоро голова Червя выплыла из Ущелий. Она двигалась, пропуская через себя воду и выталкивая ее с противоположной стороны. А может, она превращала воду в энергию. Я бросила взгляд в сторону: старуха Меня-Ничего-Не-Касается просто разинула рот. Пэли плакала от радости. Сэл что-то кричала. Я поцеловала свое бриллиантовое кольцо в честь двух своих подружек. Вот он, образ, который я постоянно держала в голове: я плыву по реке в челюстях Червя.
Когда через два часа мы проходили Порт Барбра, то были слишком далеко от берега и я не видела толпы людей, собравшихся на набережной. Вокруг нас не было ни одного судна. Тем не менее я гордо стояла у штурвала, словно сама вела Червя. Вдалеке вспыхивали сигнальные зеркала, и, можете быть уверены, на меня были направлены многочисленные подзорные трубы. Бывают моменты, когда славой следует наслаждаться, а не скромно от нее отказываться.
Еще четыре часа, и наступит ночь. К тому времени мы будем где-то между Джангали и Ручьем Квакуна,
Мне нужно было принять решение.
В своем рвении я забыла одну важную вещь: как я собираюсь сойти на берег. Может быть, нужно было все-таки прихватить с собой ту лоханку для стирки? Сначала водолазный шлем, теперь лоханка: у меня дурацкая манера выбрасывать вещи, которые мне могут пригодиться. Если бы я догадалась попросить еще и зеркало! И не для того, чтобы в него смотреться. Впрочем, я смогу воспользоваться одной из бутылок, которые мне прислали, чтобы послать сигнал…
Вопрос был не в том, как я доберусь до берега, хотя эта мысль не давала мне покоя. Ответ был прост: я остановлю Червя в Умдале. И подожду, пока меня заберет какое-нибудь судно. А потом я отпущу Червя в дикий океан. Таким образом, течение вернется на свое место, а с ним восстановится и наш мир. В общем. Плюс то время, которое понадобится на освобождение Веррино. Но нужно ли все это?
Я вспомнила, насколько «консервативна» моя гильдия; как свободно и хорошо живут наши женщины по сравнению с женщинами западного берега. И все это потому, что мужчины никогда не могли плавать по реке. Значит, жизнь всех тех, кто живет на востоке, мужчин и женщин, мальчиков и девочек, лучше?
Но тут я вспомнила, какую обиду и разочарование придется пережить лесным Джекам, которые, вкусив радость дальних путешествий и потеряв многих своих товарищей, должны будут возвращаться домой пешком… А это триста лиг. (Когда течение вернется, они уже не смогут плыть на судах.)
Я подумала о безумии Джозепа, который попытался предпринять дальнее путешествие, и чем оно закончилось? Его мечты сначала утонули, а потом умерли от жажды. И я подумала о мальчишке из Мелонри, принявшем вызов и погибшем на льду реки. Я подумала о Кише, попавшем в паутину семейного счастья в Джангали.
Я подумала о своем собственном брате, которого погубило его неугомонное любопытство — удовлетворить которое можно было только одним способом. Я подумала о своих родителях и о Нарйи. Я решала и взвешивала.
Червь мог пройти только часть пути от своей берлоги. Он мог бы остановиться, скажем, возле Аладалии, — оставив свободными примерно сто восемьдесят лиг в северном направлении, чтобы там могли плавать и женщины, и мужчины. Ведь это была только четверть всей длины реки. И это было бы только началом, обещанием… С другой стороны, значительная часть границы между Востоком и Западом осталась бы открытой. Западным хватило бы ума понять, что мы можем закрыть ее в любой момент. Но был ли у них этот ум? Или они начали бы снова разбойничать? И что сказали бы мне жители от Аладалии до Умдалы, если бы я оставила незащищенными их города?
В конечном итоге, все зависит от того, что узнает Червь о дальнем разуме в Раю, который прислал нас сюда. И что он узнает о самом себе. (Бог он или нет?) Я думала, что Червь сам не очень хорошо представляет себе, что такое Бог. А кто вообще это знает? Может быть, Бог — это просто некая идея, ожидающая воплощения — вроде мистического Корабля, который в далекие времена привез семена жизни в этот мир. Эта мысль вернула меня к загадке Большого Разума, принадлежащего мужчинам, который правил в Раю.