Книга слез. Пронзительные истории о плаче: от чувственности до притворства

Кристл Хизер

В те годы я был очарована «Волшебником страны Оз». Это был первый фильм, который я посмотрела на видеокассете. Я любила разыгрывать эту историю со своей семьей. Помню, как настаивала во время одной такой игры, что моя мать (Злая ведьма запада) должна была оставаться на кухне (в ее замке), пока я прогуливалась по дороге из желтого кирпича до моей спальни в Изумрудном городе. Моим куклам была отведена роль манчкинов, а моей сестре – Страшилы. Не помню, участвовал ли во всем этом мой отец. Может, он исполнял роль Железного Дровосека, а может, бороздил морские просторы.

Боюсь,

я пишу о плаче настолько много, что в итоге, как полагается по иронии судьбы, накликаю на себя беду.

Сказание, «обыденное для… сельских жителей штатов Нью-Йорк и Огайо» и опубликованное в выпуске «Журнала американского фольклора» за 1898 год, являет собой насмешку над теми, кто плакал от мыслей о возможной скорби в будущем:

Жила-была девочка. Однажды ее мать пришла на кухню и увидела безутешно рыдающую дочь. Мать спросила: «Что случилось, в чем дело?» Девочка ответила: „Эх, я задумалась. Я подумала, что когда-нибудь, возможно, я выйду замуж и у меня будет ребенок. А потом я подумала, как однажды, когда он будет спать в своей колыбели, дверца духовки упадет на него и лишит его жизни”. И она снова разрыдалась [17] .

17

Fanny D. Bergen, «Borrowing Trouble», The Journal of American Folklore 11, no. 40 (1898): 55, doi:10.2307/533610.

Некоторые люди рассматривают чтение стихов и рассказов как способ примерить на себя воображаемые обстоятельства, при этом минуя опасности из реальной жизни.

Некоторые пишут о чем-то одном для того, чтобы не писать о другом. Как, например, делал Тони Тост:

Не знаю, как говорить о моем биологическом отце, так что опишу-ка я озеро: оно голубое, с лебедями [18] .

18

Tony Tost, «Swans of Local Waters», in Invisible Bride (Baton Rouge: Louisiana State University Press, 2004), 33.

Не обязательно писать именно о лебедях. Можно писать о слонах, как это сделала Эми Лоулесс:

Когда умирает слон, Иногда от вас требуется лишь быть рядом. И никто не осудит вас, если вы не скажете ничего умного. Иногда, когда умирает слон, я хочу собрать уйму ученых, Один из них вытрет слезу В слоновьем

глазу, Скажет «я могу объяснить» и вытянет кость Изо рта живого слона [19] .

19

Amy Lawless, «Elephants in Mourning», in My Dead (Portland, Denver, and Omaha: Octopus Books, 2013).

Люди издавна периодически говорят о том, что видели слонов, проливающих слезы, вызванные эмоциями. В то же время скептически настроенные наблюдатели в течение долгого времени возражали, что животные проливают слезы лишь из-за физической боли. Независимо от того, плачут они или нет, слоны славятся своей скорбью. В 1999 году Дамими, семидесятидвухлетняя слониха в неволе, «умерла от горя» после смерти ее более молодой подруги-слонихи, погибшей во время родов. Согласно заявлению BBC, «сотрудники зоопарка сказали, что она пролила слезы над телом своей подруги, а затем неподвижно стояла в своем вольере несколько дней» [20] . В конце концов она умерла голодной смертью.

20

«World: South Asia Elephant Dies of Grief», BBC News, last modified May 6, 1999, news.bbc.co.uk/2/hi/south_asia/337356.stm.

Такое поведение свойственно не только слонам в неволе. В дикой природе, согласно одному экологу, «часто наблюдают, как матери скорбят о своем мертвом ребенке в течение нескольких дней после смерти, иногда пытаясь вернуть ребенка к жизни ласками и прикосновениями к его трупу» [21] . Слово, которое, по моим наблюдениям, люди используют чаще всего для описания того, как слоны осматривают кости другого слона, когда стадо обнаруживает скелет, – «благоговейно».

21

Isabel Gay A. Bradshaw, «Not by Bread Alone: Symbolic Loss, Trauma, and Recovery in Elephant Communities», Society & Animals 12, no. 2 (June 2004): 147, doi:10.1163/1568530041446535.

Иногда трудно сказать, являются ли слезы результатом физической или эмоциональной боли. Взять, к примеру, следующий рассказ о белом человеке, охотящемся на слона в Южной Африке в конце XIX века. В переведенном отрывке животное ранено, неспособно убежать, и охотник решает «поиграться» со своей добычей. Он стреляет в слоновье тело развлечения ради до тех пор, пока не ощущает себя «потрясенным, осознав, что [он] лишь мучил… благородного зверя», и решает перейти к убийству:

Сначала я сделал шесть выстрелов двумя нарезными пулями, которые, должно быть, в конечном счете оказались смертельными, но тогда его страдание не нашло никакого физического выражения. После этого я произвел три выстрела в одну и ту же часть тела из голландской 57-миллиметровой пушки. Большущие слезы потекли из его глаз, которые он медленно закрыл и открыл. Его колоссальная фигура судорожно дрогнула, и, падая на бок, он скончался. Клыки этого слона были красиво изогнуты. Более тяжелых клыков я до того раза не встречал, в среднем каждый весил девяносто фунтов

Конец ознакомительного фрагмента.