Книга стихов(CИ)
Шрифт:
В мире ангелов, бабочек, птиц,
не поверите, те же законы.
Так же слабые падают ниц,
те же гимны поют и канцоны.
Только трубы неслышно трубят.
Пенье бабочек пахнет лугами.
Только птицы там не говорят.
Только ангелы наши -- не с нами.
2008 г.
* * *
Подари мне, пожалуйста, синий сапфир!
Я его заслужила за тысячу
В нем увижу я в синих подробностях мир
и другой, у которого имени нет.
Я увижу глубокие тайны морей,
голубые растения и облака,
лазуритовых бабочек и журавлей,
что летят через грани его и века.
Стану камень небесный как книгу читать,
восхищаться экспромтами быстрых лучей,
научусь васильковую речь отличать
от индиговых песен церковных свечей.
А еще я узнаю, как ты поживал
в окруженьи кристально-холодных идей,
как меня забывал, предавал, продавал
и любил человечество, а не людей.
Пусть расскажет и это любимец жрецов --
цвет "электрик" от серого я отличу.
Подари мне сапфир -- талисман мудрецов!
Черно-белая жизнь мне давно по плечу.
2008 г.
* * *
Посевы наши выбил дождь,
мой братец подался к варягам,
а друг мой, бесермянский вождь,
плутает где-то по оврагам.
Татарский муж мой точит меч --
ему на Русь идти с набегом.
А мне -- его обоз стеречь
и спать в шатре под звездным небом.
Вздыхает мать сыра-земля,
звенит кольцом височным время.
И все, о чем мечтаю я:
стрелу -- в колчан, а ногу -- в стремя.
Ни прясть, ни сеять и ни печь
не пригодится мне на воле.
Храни меня, родная речь,
не дай погибнуть в диком поле!
2009 г.
ПРОГУЛ
На улице все тех же коммунаров
стояла немарксистская погода.
Цвела сирень -- прелестница бульваров,
и яблоня -- любимица народа.
Дальневосточная черемуха Маака
смущала мир внезапной белизною,
и я -- принцесса княжества Монако --
брела на лекцию с потрепанной сумою.
Учиться коммунизму -- бестолково.
И туфли жмут. Ну, как сие отрину?
К тому же памятник Ивана Пастухова
чугунной дланью тычет меня в спину.
2009 г.
НОЧНОЙ МОТОЦИКЛИСТ
Летит ночной мотоциклист --
ему куда-то очень надо.
Он как заправский
прямее не бывает взгляда.
Внезапным, будто нож, лучом,
он разрезает мир на части.
И, кажется, мы ни при чем,
хотя всецело в его власти.
Мотор ревет, душа кипит,
немеет в напряженьи тело.
Пространство вслед ему свистит,
а он рулит, он знает дело.
Да, в споре он неумолим,
в победу верит одержимо.
Но мгла смыкается над ним,
и цель его непостижима.
2009 г.
* * *
Отворите мне темницу,
посадите на коня,
нарядите как царицу
и отстаньте от меня.
Конь домчит меня до места,
где мой суженый живет.
У него -- своя невеста,
и хлопот невпроворот.
А увидит -- прослезится,
подбородок задрожит.
Я -- не то, чтобы царица,
но имею гордый вид.
По щеке его поглажу
и, наверное, прощу.
Накопившуюся сажу
в белый пепел обращу.
Встретились -- и слава богу.
До свиданья, женишок!
Конь зовет меня в дорогу,
месяц выставил рожок.
Долго ехать мне придется
прямо, криво и в объезд.
Пока путь не оборвется,
пока волк коня не съест.
2009 г.
* * *
Думать поэту о смерти легко.
Вот почему так не любят поэтов
тоталитарные дяди и тети --
думы о смерти ведут далеко.
И отвлекают от целей конкретных.
Сонмы сомнений их крепко терзают.
А стихотворцев, по сути безвредных,
в разные тюрьмы, как раньше, бросают.
Или смеются над ними до срока,
не находя в глупом смехе порока.
Или их просто от скуки затравят.
Так, что могилы -- и той не оставят.
2009 г.
* * *
Кто такие эти русские?
Почему они -- "какие"?
Где их пращуры этрусские
погубили князя Кия?
Почему слова их бранные
все покорно повторяют?
Песни, грустные и странные,
почему меня пронзают?
Мир дается им недешево,
а кому-то -- без усилий.
Ни грядущего, ни прошлого
им не видно из России.
2009 г.
КОСУЛЯ В ЗООПАРКЕ