Книга стихов «Орфей»

Бореев Георгий

МГНОВЕНЬЕ

Из-под марта поросль молодую Солнце тащит за зеленый чуб, И домой два круглых поцелуя Я несу на чуткой коже губ. Медленно, сопя от нетерпенья, На губах несу я слово «Да!..» У людей уж пролетят года, Рухнут царства, сгинут города – У меня все тянется мгновенье…

КОГДА ВЕЗЕТ

Веселый снег идет босой, А я иду в сапожках, Качу вдоль улицы косой По ледяной дорожке. Вези в сугробы, – не боюсь! – Лошадка ледяная. Сейчас, наверно, я влюблюсь, В кого – еще не знаю. «Вези, – кричу, – хоть до зари! Вези при лунном свете!» За руки взявшись, фонари Бегут за мной, как дети. Кружатся звезды, свет и снег – Ресницами сверкают. Навстречу катит человек – Ишь

ты-ы, гляди кака-а-ая- а!..

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

И почему за все красивое Творец взимает плату – боль? Слепую память, как крапивою, Ожгла вдруг первая любовь: За нами Солнце вверх тормашками Летело в речку нагишом, И было нам тогда с Наташкою – Невыносимо хорошо! Не зная, – рано ли и надо ли? – Мы целовались, мелюзга: Про это нам сказала надвое Соседка – бабушка Яга. Любовь сравнила бабка с курицей, А на меня шипела: – Кро-от!.. Да, крот! – но стоит лишь зажмуриться посильнее – Я снова вижу берег тот: Наташка – в золотом сечении, В свеченье нимба и песка, – Бежит за мной… И по течению Меня толкают облака…

БЕРЕГ АНГАРЫ

Я был в то лето как ромашка – На Солнце выцвели вихры. А ты мечтала о романе И бегала тайком от мамы Ко мне на берег Ангары. Я думал: «Врет!.. А может, любит?» Откуда знать мне, боже мой, Что за сомненья платят люди, Как и ромашки, головой!..

ТАНЦЫ

В школу я ходил на танцы, Было время – вечера, Танцы – шманцы – обниманцы - Целованцы до утра! Хохотушка – хвост трубою, - Пела мне, как школьный гимн: "Я растрогана тобою, Дважды трогана другим". Тот, другой, был ростом с палец, Но с башкой большой от книг, По теории страдалец, А на практике – шутник. Он шутил тогда не слабо, Но за мной неслась, длинна, Словно свист в два пальца, слава Забияки, драчуна. Я выписывал скандальчик Слету с левой меж бровей - Знай, пацан, кто мальчик-спальчик Нынче с девочкой твоей. И кружил я с нею в паре, На училку взгляд скосив, Так божественно бездарен И безжалостно красив!

ТАЙНА ТАЛИИ

Натали, Наталия – Тайно тает талия. Ты вздыхаешь: «Та ли я? Тот ли тело в талии?» Тайну таит талия…

О ПАПОНТЕ

Давай с тобою, доча, Над сказкой похохочем: Ты — м… Аленький цветочек, А я — ба-ольшой лопух! Мы посмеемся смело Над тем, что наболело, И тем, что надоело, Поделимся. Но вслух! Жил-был красивый мамонт, Он цирк любил и драмы. И папонт жил упрямый, Глазами глуп и глух. В другой стране — за стенкой, — Ревел слоненок Ленка, Он не хотел есть пенки, И тоже был лопух! Такая заковырка: Пока слоненок швыркал, Уехал мамонт с цирком, Качая головой. А папонт был не гений, И в литобъединеньи Попал в обледененье… Сейчас он — как живой, Стоит в большом музее. Там на него глазеют Туристы, ротозеи Из школы номер пять. Ученые Европы Над ним проводят опыт: Хотят, чтоб он захлопал Ресницами опять! А вечером медсестры Отогревают монстра И мажут все коросты Зеленкой, чтоб ожил, Чтоб застучал зубами, Затопотал ногами И в хобот свой красивый Им сказки затрубил!

* * *

Он будет долго у дверей курить, И ты ему откроешь – будь что будет!.. Не мне тебя, любимая, судить: Преступники преступников не судят. Я все прощу… но одного лишь – нет! – Не станьте мимолетных чувств рабами, Когда войдет на цыпочках рассвет, Ресницы дочки трогая губами…

ДОКТОР ЛЮБА

Ух, колючие шинели. Помню Солнце в том краю, Где на грудь четвертой ели, Я равнялся, как в строю. Помню вечер в карауле, Пики елей у реки. Пролетали, словно пули, Над моим постом жуки. И плыла ко мне на лодке Доктор Люба, лейтенант, Что-то пела, а в пилотке – Две кувшинки, словно бант. Мне бы крикнуть, по уставу Резко вскинув автомат: «Не положено здесь плавать, Поворачивай назад!» Мне

бы крикнуть ей: «Девчонка! Головой рискуешь, стой!» Но она смеялась звонко: «Э-эй, встречай, мучитель мой!» …Люба, Люба, ты мне люба! Не испытывай судьбу: За твои глаза и губы Я готов – и на «губу»!

«Что такое ХОРОШО?»

Как-то раз ко мне зашла Выпускница-цаца: – «Нету в жизни ремесла, Чем бы мне заняться?» Следом парень, как медведь, В дверь вломился с текстом: «Как бы мне разбогатеть, Только, чтоб без секса?» Отвечаю из сеней: «Годы, как на марше, Делают одних – умней, А других – постарше… Надо б всем нам, вашу мать, – Говорю я сирым, – Некрасиво поступать, Чтобы жить красиво…»

МОНОЛОГ КОТА

Был я красивый и ловкий, Кошек ловил и мышей. В дом принесли мышеловку, Ну а меня-то – взашей! Вот я сижу под окошком, Словно копилка для блох. Снятся мне, старому, кошки, Те, по которым я сох. Снятся соседки-кретинки, Что забегали в наш двор. Снятся брюнетки, блондинки, Рыжие, словно костер. Мне б валерьянки, хоть трошки, Сердце болит – нету сил… Раз на душе скребут кошки, Видно, мышей не ловил!

ЖАННА

Бродит лето, шальное от радости, Луны пьяные, рот – до ушей. Мне – семнадцать, а ей – двадцать с градусом, В полночь – тридцать, а утром – Взашей! Примагничивала Жанна формами С содержаньем ее на руках. Я входил к ней в окно через форточку, Выходил – через щель В облаках! Мне твердили: не в ту ходишь лавочку, Мол, попал в Треугольник Бермуд. У подъезда шептались все лавочки: «Молодые, что тоже – «плывут»?..» Да, была эта «чайка» отчаянной, И давала другим – сто очков! Все показывала, а за чаем мне Все рассказывала про морячков, И меня засосала, как школьника… В Жанне я утонул, как в грозу У Бермудского Треугольника, Потому что поплыл на тазу… Я то что – ни копья, ни кола у меня: Гибли здесь капитаны морей - От Одессы и до Николаева Рвали цепи семей-якорей. Мне ее откровенья – до лампочки! Жанна пела: «Люби – не считай! Не гляди.… Не такая я, лапочка: Вот дневник, – ты возьми, почитай…» Жизнь летит, словно старая вешалка На шоссе, и шуршит хорошо… Я вчера протирал годы ветошью, И гневник на судьбу тот нашел. И читая ее покаяния - «Отпустите! Мерзавцы!.. Лохи!..» - Я не плачу, креплюсь пока я еще, Отпускаю вовсю ей грехи… И не сплю, и в открытую форточку, Ей машу опоздавшей рукой: «Ты прости меня, Жанна Петровночка, Не гляди.… Я совсем не такой…»

* * *

Друг друга не узнав, стоят У лужи клен с березой И в тонкий лед ее глядят – Седые от мороза. Им отражают зеркала Растрескавшейся лужи Конец осеннего тепла, Начало зимней стужи. А завтра первый снег пойдет, И ветер утром рано Последний лист перелистнет Их вечного романа…

РАЗГАДКА

Я мучился и наслаждался Сомненьями, что движут мир, Во мне ночами пробуждался Волшебник, сказочник, факир! Толкались ангелы и черти, И я тащил из них ответ На таинство и жадность смерти, И на рождения секрет. Добро и зло сливались странно В единый милосердный Дух: Он поднимал из Леты страны, - Я превращался в глаз и слух… Ах, притчи ангела и черта! – Я только убеждался вновь, Что не щадит живых и мертвых Людская Лютая Любовь! И вот – рисунки, вот – тетрадки: Кому, зачем писал в них я?.. Загадка – жизнь, а смерть – разгадка На все вопросы бытия… Летите, годы, как мгновенья, Прекрасные лишь потому, Что вы не вечны, вы движенье, Вы – неподвластные уму…

ЧТОБ ЛЮБИТЬ

Так не бывает, чтоб любить, И мудрым быть одновременно. Сейчас тебя я буду бить – Ты влюбишься в меня мгновенно! Тебя отшлепаю ремнем, Потом подушкой и ладошкой По мягким частям, а потом По твердым частям и по ножкам. Начну тревогу бить – кричи! А коль не станешь ты влюбленной - Я придушу тебя в ночи, Как мавр ревнивый Дездемону… И вот когда уже вовсю Ты втюришься в меня по брови, Я встану и скажу: «Мерсю, Пора домой – не до любовей!»