Книга Странных Новых Вещей
Шрифт:
Как ни странно, сегодня от нее не было ни слова. Питер надеялся, что ничего плохого не произошло. С Беатрис не произошло. В мире, похоже, постоянно случаются какие-то беды, с этим ничего не поделаешь.
Да, мир всегда кишит несчастьями и катастрофами, так же как он полон изящных достижений и прекрасных начинаний, которые пресса почему-то обходит стороной — не потому ли, что честь и довольство трудно запечатлеть на пленке? Но, даже допуская все это, Питер чувствовал, что депеши от Беатрис пугающе пестрят плохими новостями. Их было куда больше, чем он мог переварить. Когда слышишь о таком количестве бедственных событий, которые полностью перечеркивают твои представления о жизни, мозг просто отказывается воспринимать дальнейшее, цепляясь за старые реалии. Он принял то, что Мира вернулась к мужу, и то, что американский политик застрелил свою жену в бассейне. Он помнил, что есть в Оска-лузе маленькая девочка Коретта, потерявшая отца. Он принял, не без труда, и то, что приливная волна поглотила Мальдивы. Но, думая о Северной Корее, он представлял
Никаких новых бедствий на сегодня, думал он. Отсутствие новостей — хорошая новость, как сказал бы кое-кто. Сердце его было не на месте, он открыл одно из старых сообщений от Би и перечитал его.
Дорогой Питер,
получила вчера вечером твое сообщение. Какое облегчение знать, что ты на меня не сердишься, разве что краткость твоего письма может означать, что ты ВСЕ-ТАКИ сердишься, но просто сдерживаешься. Наверное, ты невероятно занят своей работой, изучая язык и преодолевая всевозможные трудности, которых раньше тебе не доводилось встречать (пожалуйста, расскажи мне подробнее обо всем, когда выдастся свободная минутка).
Из того, что ты мне ВСЕ-ТАКИ сказал, я поняла, что ты наконец-то приспособился к капризам погоды. Здесь это невозможно, погода снова выкидывает коленца. Снова нескончаемые ливни, время от времени со штормовыми ветрами в придачу. Дом пропах сыростью. Мебель и стены покрылись плесенью. Откроешь окно - так вместе со свежим воздухом дождь, и уже не знаешь, что и делать. Я знаю, что там, где ты сейчас, тоже очень влажно, но из того немногого, что ты рассказал мне про Оазис, место это, похоже, «заточено» под такой климат. А у нас в Англии все зиждется на том, что погода в основном должна быть сухой и умеренной. Мы просто не слишком хорошо умеем готовиться к неожиданностям. Отрицаем их, я полагаю.
Получила весточку от Шейлы. У Билли, по ее словам, клиническая депрессия. Для ребенка четырнадцати лет ничего хорошего. Мы договорились, что я схожу с ним куда-нибудь в тот день, когда они будут переезжать на квартиру. (Я говорила тебе, что Шейла с Марком разошлись? Никто из них не потянет ипотеку в одиночку, так что они решили продать дом и разъехаться по квартирам. Собственно, Марк уезжает в Румынию.) Я не уверена, что стоит отстранять детей от такого важного события, как переезд, но Шейла сказала, что Билли действительно и слышать об этом не хочет, так что будет лучше, когда он просто примет переезд на новую квартиру как fait accompli [15] .
Шейла дала мне деньги, чтобы я сводила Билли в кино, но я, во-обще-то, хочу взять его на выставку кошек в Центр спорта и отдыха. Это рискованно, потому что: а) вдруг он из тех детей, которые волнуются, если животных держат в тесных клетках и б) это напомнит ему о снежном барсе, однако я надеюсь, что, полюбовавшись на всех этих разных котиков, собранных в одном месте, он хоть как-то утешится.
Вот это да! Слышал бы ты, какой сейчас был грохот на весь дом! Меня чуть инфаркт не хватил. Окно в ванной разбилось вдребезги, сотни осколков в ванне и на полу. Сначала я подумала, что это хулиганы, но оказалось - ветер. Сильный порыв сорвал яблоко с дерева на заднем дворе и швырнул его в окно. Не бойся! Кое-кто из церкви придет, как только сможет, часа через два где-то. Грэм Стоун. Помнишь такого? Его жена умерла от цирроза.
Вчера ходила в супермаркет, он был закрыт. Никаких объяснений, только записка прилеплена скотчем, что закрыто до следующего объявления. Снаружи толпилось много несостоявшихся покупателей, пытаясь что-то разглядеть сквозь стекло. Внутри горел свет, все выглядело вроде нормально, полки полны. Двое охранников стояли у дверей. Несколько сотрудников (?) ходили между рядами и спокойно беседовали, как будто их никто не видит, вроде они у себя в гостиной, а не видны, как на экране, всей главной улице. Чудно. Я простояла там минут пять, сама не знаю зачем. Щекастый молодой индус крикнул сквозь стекло: «А можно мне блок „Бенсон и Хеджес", дружбан?» Ответа не было, и он прибавил: «Это для мой мама, дружбан!» По толпе прокатился смех. Так часто бывает, когда что-то незначительное и смешное, понятное каждому, мгновенно всех объединяет. Люблю такие моменты. Так или иначе, делать там было нечего, и я пошла в круглосуточный магазин, чтобы добыть там молока, но мне не повезло.
Что ты там ешь, мой родной? Нет ли чего, что мне захотелось бы куснуть?
15
Свершившийся факт (фр.).
Кафетерий СШИК купался в оранжевом сиянии. Был ранний вечер. Впрочем, этот ранний вечер будет длиться целую вечность.
Питер заказал у прилавка куриный суп со сливками и булочку. Красавицу-гречанку, которая дежурила сегодня, он видел впервые. Он уже поговорил с большинством работников СШИК, чтобы выяснить, не может ли он быть чем-нибудь полезным в духовном смысле, и обнаружил, что все они непривычно флегматичны и необщительны как на подбор. Гречанка была для него новым лицом; впрочем, и в ее взгляде было что-то такое,
Суп оказался вкусным, хотя не было в нем ни сливок, ни кусочков курятины. Зато он имел насыщенный куриный аромат, несомненно доставленный сюда в порошкообразной форме. Белоцветная булочка была хрустящей снаружи и пористой внутри, все еще слегка тепловатой — точно такой, каким и должен быть хлеб. Он ел и воссылал хвалы Господу за каждый кусочек.
Звук, сочившийся из репродуктора, напоминал какой-нибудь диксиленд, но Питер не мог сказать точнее. Он не был знатоком старой музыки. Каждые несколько минут ведущий перечислял список тромбонистов, трубачей, пианистов и так далее.
Питер закончил трапезу и поставил миску на стойку.
— Спасибо! — сказал он.
— На здоровье, — ответила женщина.
Рука ее, взявшая миску, была узловатой, но тонкой, как у Би. Как он мечтал сплести пальцы с пальцами Би хоть на три секунды и почувствовать ее кистевую косточку, прижатую к его телу. Ему так мучительно захотелось этого вот прямо сейчас, что глаза его затуманились. Потом он взял себя в руки.
Он снова сел, чтобы еда улеглась в желудке. Проведя ладонью по своей рубашке, он ощутил, как его ужалила искра статического электричества — явление, которое он часто замечал и раньше, когда был слишком полон ожиданий. Он закрыл глаза и помолился Господу, прося покоя. Степень покоя он предоставил Господу выбрать самому.
В репродукторе джаз сменился чем-то менее лихорадочным. Питер начал перелистывать журналы, поглядел каждый минуты две, прежде чем аккуратно вернуть на место.
Поначалу у него сложилось впечатление, что СШИК предлагает широкий выбор печатной продукции, привезенной с Земли. Теперь же он изучил журналы более тщательно и уже не был так уверен в этом. «Дом и сад», «Мужское здоровье», «Инженер-химик», «Классический джаз», «Вог»... Да, все они были довольно свежие, привезенные тем же кораблем, что доставил на Оазис его самого. И да, они касались широкого круга интересов, но... Ни в одном из них не было ни единой важной и серьезной новости. Он разглядывал броские рекламные заголовки и модные словечки, красовавшиеся на обложках. Такие же рекламки и словечки печатались на обложках десятилетиями. На стеллажах не было изданий, сообщавших о том, что происходит «на переднем крае», так сказать. Можно почитать про джаз, о том, как укрепить мышцы брюшного пресса, как и чем кормить рыбок, но где политические кризисы, где землетрясения, войны, гибель гигантских корпораций, где все это? Он взял в руки журнал «Горячие сплетни» и пролистал его. Статья за статьей перемывали косточки звездам шоу-бизнеса, о которых он и слыхом не слыхивал. Две страницы выпали и остались у него в руке, обратив его внимание на то, что две страницы впереди были вырваны. Он нашел это место в журнале. И точно, после тридцать второй страницы сразу шла тридцать седьмая. Он вернулся на страницу оглавления и проверил аннотацию к отсутствующему материалу. «Амбер Розария едет в Африку! Вместо реабилитационной клиники наша тусовщица отправляется в лагеря беженцев».
— Эй, отче!
Он поднял глаза. Человек с многодневной щетиной и саркастическим выражением лица стоял над ним.
— Привет, Тушка! — ответил Питер. — Рад вас видеть. Снова отпускаете бороду?
Тушка пожал плечами:
— Да нет, по уши в работе. Новое индикаторное табло, а машина та же. — Он сел на соседнее кресло и кивнул на «Горячие сплетни» у Питера в руке. — От этой чуши мозги превратятся в желе.
— Я проверял, что здесь доступно для чтения, — сказал Питер. — И заметил, что пара страниц вырвана.
Тушка откинулся в кресле и положил ногу на ногу:
— Всего пара? Это ты еще «Лесбийские игры» не смотрел. Там трети не хватает. — Он подмигнул. — Надо бы пошерстить квартиру Хейз, чтобы вернуть их назад.
Питер посмотрел Тушке в глаза, но не позволил своему лицу выразить ни одобрение, ни осуждение. Он давно заметил, что это часто срабатывает как моральное зеркало, показывая человеку то, что он только что сказал.
— Ну, ты ж понял, что я со всем уважением, — прибавил Тушка. — Она классный инженер. И никому не навязывается. Как и все мы здесь, я думаю.
Питер положил «Горячие сплетни» обратно на стеллаж.
— Вы женаты, Тушка?
Тушка вскинул кустистые брови.
— Давным-давно, в одной далекой-далекой галактике, — театрально продекламировал он, шевеля пальцами в воздухе, изображая уплывающие титры старого фильма, а потом уже нормальным голосом: — Лет двадцать о ней не слыхал. Больше двадцати.
— А есть ли в вашей жизни сейчас особенный человек?
Тушка задумчиво прищурил глаза, изображая, будто тщательно перебирает базу данных у себя в мозгу.
— Не-а, — ответил он секунд пять спустя. — Не могу сказать, что такой имеется.
Питер улыбнулся, показывая, что понял шутку, но где-то в уголках его глаз, видимо, промелькнуло сожаление, потому что Тушка счел необходимым пуститься в дальнейшие объяснения:
— Понимаешь, Питер, я удивлен, что ты прошел сшиков-ский отбор. По-настоящему удивлен, честно говоря. — Он умолк, а Питер терпеливо ждал продолжения. — Если ты посмотришь на ребят, которые тут работают, ты поймешь, что очень многие из нас... э-э... вольные птицы. У нас ни жен, ни мужей. Ни постоянных девушек, ни детей, ни мамочек, каждую минуту проверяющих почтовый ящик. Никаких уз.