Книга Страшного суда
Шрифт:
Бадри действительно выглядел получше. Лихорадочный темный румянец спал, и хотя оливковая кожа казалась чуть бледнее обычного, в целом Бадри уже напоминал себя прежнего. Он полусидел, опираясь на подушки и уложив кисти рук со скрюченными пальцами на согнутые колени. Глаза при этом были закрыты.
— Бадри! — позвала сестра, касаясь его рукой в резиновой перчатке. — Мистер Дануорти пришел.
Он открыл глаза.
— Мистер Дануорти?
—Да. — Она показала кивком головы. — Я ведь говорила, что он придет.
Бадри выпрямил спину, но на
—Я здесь, Бадри, — встав в поле зрения больного, сказал Дануорти. — Что ты мне хотел сказать?
Бадри все так же не отрываясь смотрел вперед и беспокойно перебирал скрюченными пальцами. Дануорти вопросительно оглянулся на медсестру.
— Он уже давно так. По-моему, печатает.
Поглядев на экраны, девушка вышла.
Бадри действительно печатал. Свесив кисти с колен, он набирал на одеяле что-то замысловатое, сверля взглядом пространство — воображаемый монитор? «Нет, не может быть», — нахмурившись, пробормотал он и снова забарабанил пальцами.
— Что такое, Бадри? В чем дело?
— Наверное, ошибка. — Склонившись чуть влево, он скомандовал: «Построчный по ТАА, пожалуйста».
Это он в микрофон терминала говорит, догадался Дануорти. Читает привязку.
— Что не может быть, Бадри? Что не так?
— Сдвиг. — Не сводя глаз с воображаемого экрана, откликнулся Бадри. — Проверка данных... — произнес он в «микрофон». — Нет, не может быть.
— Что со сдвигом? Слишком большой, больше ожидаемого?
Набрав что-то, Бадри подождал, глядя на экран, потом снова лихорадочно забарабанил пальцами.
— Бадри, какой там сдвиг?
Он печатал примерно с минуту, затем поднял голову и взглянул на Дануорти.
— Столько тревог, — протянул он задумчиво.
— Каких тревог, Бадри? О чем?
Больной внезапно откинул одеяло и ухватился за спинку кровати, потом со словами «Надо найти мистера Дануорти!» стал срывать пластырь, удерживающий катетер.
Экраны настене словно взбесились, отчаянно пища и мигая. Где-то в коридоре послышался сигнал тревоги.
— Не надо, — попытался остановить больного Дануорти.
— Он в пабе, — отклеивая пластырь, заявил Бадри.
Пляшущие линии на экранах выпрямились. «Разъединение, — сообщил компьютерный голос. — Разъединение».
В палату влетела сестра.
— Ох, мамочки, он уже в третий раз так... Мистер Чаудри, нельзя этого делать. Вы же выдернете катетер.
— Позовите мистера Дануорти, срочно! Дело плохо. — Однако он покорно улегся обратно под одеяло.
Дануорти подождал, пока сестра замотает пластырем катетер и перезагрузит экраны. Бадри стал вялым и апатичным, словно ему все наскучило. Под катетером уже расплывался новый синяк.
— Пожалуй, попрошу выписать успокоительное, — сказала сестра и вышла.
— Бадри, это мистер Дануорти, — обратился профессор к больному, как только она скрылась в коридоре. — Ты хотел мне что-то сказать. Посмотри на меня! Что случилось? Что не так?
Бадри безучастно
— Слишком большой сдвиг, да, Бадри? Киврин попала во времена чумы?
— Некогда, — ответил Бадри. — Я там был в субботу и в воскресенье. — Он снова принялся печатать, беспокойно барабаня пальцами по одеялу. — Что-то не так.
Вошла сестра с баллоном для капельницы.
— Вот, хорошо. — Бадри посветлел лицом, будто все тревоги развеялись. — Не знаю, как так вышло. Голова раскалывалась.
Сестра еще не успела закрепить баллон на штативе, как Бадри уже закрыл глаза и начал посапывать. Девушка вывела Дануорти в коридор.
— Если он проснется и снова будет вас звать, как вас найти?
Профессор дал ей номер телефона и принялся выпутываться из бумажного халата.
— Что именно он говорил? До того, как я пришел?
— Звал вас, твердил, что нужно непременно вас отыскать и что-то важное сообщить.
—А про крыс? Крыс упоминал?
— Нет. Один раз сказал, что необходимо найти Карен... Или Кэтрин...
— Киврин.
—Да, — кивнула сестра. — «Надо найти Киврин. Лаборатория открыта?» Потом что-то еще добавил про ягненка, а про крыс нет, ничего. Но это только из того, что удалось разобрать.
Дануорти отправил резиновые перчатки в мусорный мешок.
— Пожалуйста, записывайте все, что он говорит. Неразборчивое не надо, — предупреждая возражения, уточнил он, — а остальное дословно. Я еще зайду сегодня.
—Хорошо, попробую. Хотя там в основном белиберда.
«Да, в основном белиберда», — подумал Дануорти, спускаясь. Ничего не значащий бред воспаленного сознания. Тем не менее он вызвал такси, чтобы поскорее добраться до Баллиола и оттуда еще раз позвонить Эндрюсу. Пусть приедет и прочитает привязку.
«Не может быть», — сказал Бадри. Наверняка он имел в виду сдвиг, что же еще? Например, перепутал цифру, принял четыре часа за... За четыре года? За двадцать восемь?
— Вы пешком быстрее дойдете, — произнес кто-то из-под руки. Это оказался мальчишка с черной маской-нашлепкой на лице. — Такси до конца света будете ждать. Они все реквизированы продажными властями. — Взмахом руки он показал на вход в приемный покой, куда как раз подъезжало такси с табличкой Госздрава в боковом окне.
Поблагодарив мальчика, Дануорти отправился в Баллиол пешком. Снова зарядил дождь, и профессор спешил как мог, надеясь, что Эндрюс уже звонил и едет. «Срочно позовите мистера Дануорти, — просил Бадри. — Что-то не так». Он явно прокручивал по второму разу свои действия после прочтения привязки, когда примчался под дождем в «Ягненок и крест», твердя свое «что-то не так».
Через двор колледжа Дануорти почти бежал, опасаясь, что мисс Тейлор не услышит телефон в звоне колокольчиков. Однако в гостиной его ждала странная картина: звонарки в медицинских масках стояли кружком посреди комнаты, подняв сложенные домиком руки, будто в молитве, и по очереди, в полной тишине, опускали их вниз, одновременно приседая.