Книга Судей. Поэтическое прочтение

Белов Валерий

Не денёк, неделю – двадцать лет

На жаре, под ветром, при угрозе

Обмочить сынов и заморозить,

Хоть морозов в Палестине нет.

Военком был при царе Сисара,

В Харошеф-Гаиме жил Главком.

Иавин и он тогда на пару

Принуждали жить сынов в кошмаре

И без мыла в попу лезть винтом.

Но Судьёй тогда была Девора,

А при ней провидения дар.

В Боге обрела она опору,

Порешив без лишних разговоров,

Нанести

стремительный удар

Иавину, разом сбросить бремя.

Десять тысяч сабель – неслабо,

Силою немалою в то время

Обладали древние евреи,

Но не все из них стремились в бой.

Впрочем, домыслы мои поспешны.

Девятьсот Сисары колесниц

На металлолом пошли успешно.

Сам Главком бежал пред ними пеший,

Напоровшись на одну из спиц.

Он в шатёр ворвался к Иаили

(Судя по всему не в первый раз),

Та его кумысом напоила,

Спицу извлекла, лицо умыла

С головой укрыла под палас.

Ей сказал Сисара, чуть гундося,

На себя натягивая плед:

«Встань при входе и прикинься Фросей,

Нет ли здесь кого, прохожий спросит,

Отвечай ему – таких здесь нет».

Что в душе еврейских этих женщин,

Не поймёшь – то ураган иль штиль.

Их коварству дьявол рукоплещет:

Взять Юдифь с ухмылкою зловещей,

А теперь ещё и Иаиль.

Этой даже меч не пригодился,

От шатра достала она кол,

И едва мужик угомонился,

Сном забылся, словом отключился,

Как его поставила на кон

Иаиль, короче, кол вогнала

Сквозь висок, прибила, как штиблет.

Так Сисару кинула кидала

(С кем не раз делил он одеяло)

За награду суммой в пять монет.

Иавина в этот день смирили

Волею Создателя-Творца,

От фонтанов воду отключили,

Ханаанского царя гнобили

И не выпускали из дворца.

Тот с таким позором не смирился,

Тихо окочурился, почил.

Может, с ним Кондратий приключился

Или сам от горя отравился -

Библия об этом умолчит,

Но зато расскажет, как Девора

Веселилась и сложила песнь.

Гимн тот люди распевали хором

Племенам Израиля отборным,

Совершившим праведную месть.

Глава 5. Песнь Деворы

«Израиль отомщён, на провокацию

Ответил, проявил себя в бою,

За Саваофом шёл мечами бряцая!

Я Иегове песнь свою пою.

Когда Ты, Яхве,

шёл своим этапом к нам

Сисару поразить наверняка,

Тогда земля тряслась и с небо капало,

Осадки проливали облака.

Всё пред Тобою меркло, горы таяли

И даже ниже сделался Сион

Пред Иеговой, Господом Израиля.

Услышал Он с небес наш тяжкий стон.

В дни Иаили, женщины безропотной,

Пустые сёла ёжились в пыли,

И с большака не доносилось топота,

Окольною дорогой люди шли.

Селенья б снежной бабою растаяли

И жизни б опрокинулась бадья,

Когда бы не восстала мать в Израиле,

Девора не восстала, то есть я.

Богов иных по глупости избрали все,

И тут же у ворот стоит война.

У тысяч сорока сынов Израиля

Ни копий, ни щитов нет, ни хрена.

К вам обращаюсь я, страны начальники,

К ревнителям в народе: сбросьте спесь,

Прославьте Бога вы, не будьте чайники,

Во славу Иеговы пойте песнь.

К вам, на ослицах белых восседающим,

Огромные имеющим права,

С ковров персидских зад не отрывающим,

К вам моё сердце, печень, голова.

И вас, стада собравших у колодезей,

Я голос призываю ваш отдать

Израиля вождям, их чтить без робости.

Тогда в стране наступит благодать.

Не просто так придёт, а с Божьей милостью

Народ Господень встанет у ворот.

Восстань, Варак, за дело самостийности

Сплоти в кулак мятежный наш народ.

Господь мне ниспослал суровых воинов.

Пришли ко мне Ефрем, Вениамин.

Лишь за Рувима племя беспокойна я:

Его волнует собственный камин

Да местничковые суть разногласия…

За Иорданом край их Галаад.

У них спокойно, что им кутавасия,

Где кровный загибается их брат?

Да что Рувим? А прочие с отарами?

Дан с кораблями, у Асира – брег…

Когда бы не старшины Иссахаровы,

Нам до сих пор горбатиться на всех.

Пришли цари сразиться ханаанские

В расчёте поживиться серебром,

Но Варак не оставил даже шанса им

Уйти живыми, пёхом, под седлом.

Копыта лошадей ломались надвое,

Так быстро их начальники неслись,

На всём скаку с коней в доспехах падали

И умирали, там где кровь и слизь

С Сисарой во главе. Тот, как ошпаренный,

От ужаса и страха бел, как мел,