Книга воды
Шрифт:
Лида мало что понимала в происходящем, но чувствовала, как нарастает в душе страстное желание сделать так, чтобы мерзкий бомж заткнулся. Это же так просто. Всего лишь переключить на себя его гнев. И если Анна сказала правду…
– Хватит, замолчите! – возвысила она голос.
И тут Ворон словно пришел в себя. Обернулся к ней, бледный, с испариной на лбу, произнес скороговоркой:
– Иди домой, Лида. Перейдешь мост и по дорожке дуй к выходу из парка, не заблудишься.
– Не пойду без тебя!
– Нет, иди. Ну, пожалуйста! – Он слегка
И одновременно что-то вложил в руку, жесткое, прохладное на ощупь. Лида автоматически зажала неизвестный предмет в кулаке, совершенно не собираясь никуда уходить. Она жаждала расправы. Ей удалось поймать и сфокусировать на себе чужой яростный взгляд…
Человек вдруг тяжело задышал и потер руками грудь. Потом рухнул на четвереньки и стал похож на огромное раздавленное насекомое. Марат буквально вытолкнул Лиду из развалин:
– Иди! – И повернулся к мерзкому типу. – Что с тобой, отец?
«Отец?!» – девушка тихо ахнула. Этого просто не могло быть. А куда, позвольте, подевался надменный бизнесмен, воспитавший сынка-мажора себе под стать? Разом осознав весь ужас ситуации, она, не оглядываясь, ринулась прочь.
Лида остановилась уже за мостом, тяжело дыша. На развалины она не смела даже оглянуться. Кровь гулко пульсировала в висках, что-то тяжело шевелилось в груди, подпирало к горлу.
Вдруг она осознала, что только что сознательно планировала убить человека. Только за то, что он был ей противен и говорил мерзкие слова. Была к этому готова, зная, что заведомо останется вне всяких подозрений. Немыслимо – она ведь прежде не была жестокой. Злилась, конечно, часто, раздражалась по пустякам, но точно никому не желала смерти. Что же с ней случилось после разговора с Анной?
Сильная вибрация в правой руке заставила Лиду подпрыгнуть на месте и в недоумении уставиться на чужой мобильный телефон. Он мерно жужжал, на табло высветилась надпись: «Леха».
Лида вороватым движением нажала кнопку сброса. Теперь стало трудно дышать совсем по другому поводу. Через пару мгновений телефон зазвонил вновь.
– Алло, – замогильным шепотом ответила девушка.
– Что за чертовщина? – спросил в трубке такой знакомый голос. – Кто это? – И еще через секунду. – Лида, ты?
– Я, – кратко призналась она.
– Ну, привет. А Ворон где? В озере, что ли, купается?
– Нет.
– Можешь дать ему трубку?
– Не могу.
– Что-то случилось? – Кажется, Санин всерьез заволновался. – Ты можешь объяснить нормально?
– Могу, – согласилась Лида. – Марат провожал меня домой. А потом появился какой-то отморозок, вроде как его отец, и начал на нас орать. Марат успел сунуть мне телефон. Я не знаю зачем.
– Так, ты где сейчас? – Голос в трубке сделался жестким и сосредоточенным.
– Не могу точно сказать. Здесь какие-то развалины, деревянный мостик, а под ним маленький водопад.
– Я понял. Можешь подождать меня там? Я буду минут через десять максимум.
– Подожду, ладно.
Десяти минут едва хватило, чтобы
Алеша возник бесшумно, оседлал край скамьи. И мягко спросил:
– Испугалась, да?
– Да не то чтобы… жалею, что не вызвала сразу полицию. – На самом деле она жалела совсем о другом. – Это же просто зверь какой-то… ничего человеческого. А Марат с ним остался…
Чужой телефон Лида все еще сжимала в руке, и Алеша осторожно, не коснувшись ее ладони, забрал его и спрятал в карман.
– Не дергайся так из-за этого. Тот тип действительно его отец.
– И что с того, что отец? Такой и убить может. Вот куда он утащил Марата?
Алексей сгорбился на своем конце скамейки с крайне удрученным видом. Потом спросил:
– Слыхала о сектантах?
– Ну, приходилось, конечно.
– Так вот, у нас тут в городской черте на острове обосновалась одна такая секта. Давно уже, лет десять назад. Разогнать их нельзя, они получили официальную регистрацию и все такое. Конечно, по закону они должны отправлять детей в школу. У нас сейчас таких учится человек пять, ты потом их заметишь: ходят в тряпье и не смеют глаз от пола поднять. Их в нашей столовке бесплатно кормят, потому что родителям работать вера запрещает.
– Но Марат ведь нормально выглядит, – перебила Лида. – А одевается просто суперски. Я, вообще, думала, что он из богатой семьи.
– Когда мы с ним подружились в пятом классе, он был точно таким, как другие бедолаги с острова. А насчет одежды – ну, моей матери иногда удается что-то презентовать ему на день рождения или на Новый год. Ворон чертовски гордый, но маму он обожает, на все согласен, лишь бы ее не огорчить. Вот только когда его папаша находит эти вещи, то рвет на кусочки и торжественно сжигает. А телефоны вообще крушит камнями.
– Да зачем же?
– Вера у них, видишь ли, такая: отказ от всех благ цивилизации. Едят только то, что сами вырастили, ходят в обносках. Просят милостыню на улицах и все отдают своему лидеру. А он хорошо устроился, сволочь! – сердито вскричал Санин.
– Но как Марат это терпит? – Лида едва не рыдала от сочувствия. – Он ведь почти взрослый, мог бы и сам прожить. Все лучше, чем среди таких уродов.
Алеша еще больше сгорбился, сжал кулаки:
– Да не может он уйти! У них, понимаешь, установка, что вся семья вроде как единый организм. То есть, если один согрешит, то отвечать должны все, даже новорожденные. Круговая порука. А у Ворона мать и двое младших. Отец их всех замордует, если Марат сбежит с острова. Им и так за него достается. Особенно сейчас, когда Ворон пошел в десятый. Обычно дети с острова только до девятого кое-как дотянут, а дальше экзамены просто не сдают.