Книга ЗОАР
Шрифт:
202. Поцеловал его раби Шимон. Приблизился раби Пинхас, поцеловал и благословил. Сказал: «Видно, Творец послал меня сюда. Это тот тонкий свет, о котором сказано было, что находится в доме моем, а затем осветит весь мир» (см. п. 186). Сказал раби Эльазар: «Конечно же, страх не должен забываться во всех Заповедях, а тем более в этой Заповеди, Заповеди любви, должен быть страх постоянно соединен с самой Заповедью. Как он соединяется? Любовь хороша с одной стороны, когда получает от Любимого добро, здоровье, блага, питание и жизнь – вот тут-то и необходимо возбудить страх, чтобы не согрешить, дабы не обернулось колесо,
203. Так необходимо пробуждать страх со стороны строгого закона, потому что, когда видит, что строгий суд находится над ним, необходимо возбудить страх перед своим Господином, дабы не ожесточилось сердце, о чем сказано: «Ожесточающий сердце падает в плохое», падает в другую сторону, называемую плохой. Поэтому страх соединяется с обеими сторонами, с хорошей, любовью, а также со стороной строгого закона. И состоит из обеих. А если страх соединен с хорошей стороной и любовью, а также – со строгостью закона, то такая любовь совершенна.
Страх – это Заповедь, включающая в себя все Заповеди Торы, потому что она является воротами к вере в Творца, ибо в мере страха получает человек веру в Управление Творцом. И поэтому не забудет о страхе в выполнении каждой Заповеди, а тем более в Заповеди любви, в которой особенно необходимо возбудить одновременно страх, потому что в Заповеди любви Заповедь страха должна постоянно присутствовать. Поэтому необходимо возбудить страх в себе в двух состояниях любви: в любви с хорошей стороны, когда получает от Творца хорошие ощущения, и с плохой стороны, когда получает от Творца строгие ограничения, по закону.
Но было бы ошибкой думать, что совершенная любовь – это любовь в состоянии, когда получает от Творца плохие ощущения, вплоть до того, что забирают его душу. Ошибка думать, что человек не должен бояться суда и строгости Творца, а, несмотря на ощущаемое, привязаться любовью, отдавая всю душу, к Творцу, без всякого страха.
Во-первых, человек должен возбуждать в себе страх, чтобы не ослабла вдруг его любовь к Творцу, – таким образом он сочетает вместе любовь и страх. А также с другой стороны любви, со стороны ощущения на себе строгости, должен возбудить в себе страх перед Творцом и не ожесточить свое сердце, чтобы не перестало обращать внимание на неприятные ощущения наказания. Таким образом, и в этом случае он включает страх в любовь и если постоянно, в обеих сторонах любви действует так, то постоянно его любовь связана со страхом и, благодаря этому, его любовь совершенна.
О включении страха в любовь с хорошей стороны сказано: «Счастлив тот, кто постоянно в страхе», где слово ПОСТОЯННО указывает, что, несмотря на то, что ПОСТОЯННО получает от Творца только хорошее, все равно боится Его – боится, что может прегрешить.
А о включении страха в любовь с плохой стороны, когда ощущает на себе наказания и строгости закона, сказано: «Ожесточающий сердце свое впадает в трепет», что означает, что нельзя ни в коем случае, ни по какой причине, ожесточать свое сердце во время воздействия на него закона, потому как упадет в нечистые силы, называемые «зло». В таком случае необходимо еще более возбудить в себе страх перед Творцом и включить страх в любовь.
Но как первый, так и второй страх – это не страх за себя, за свое благополучие, а страх – как бы не уменьшил свои намерения и действия ради Творца, чтобы все они были только для услаждения Творца.
Таким образом выяснились две первые Заповеди Торы –
В этой Заповеди есть две стороны – «добро и долголетие» и «всей душой своей». Здесь имеется в виду, что любовь должна ощущаться при самом плохом, т.е. когда Творец забирает душу, совершенно такой же, как при самом хорошем.
И именно для того, чтобы раскрыть эту совершенную любовь, и скрыт свет творения. Также необходимо включить страх в обе стороны любви: в той части, когда должен человек бояться, как бы не прегрешить и не уменьшить свою любовь к Творцу, и в той части, когда человек должен бояться ввиду скрытия, закона, по которому Творец судит его. Но чтобы понять эти духовные категории, необходимо нам выяснить их в несколько ином изложении.
Многократно в Торе употребляется призыв к любви: «Возлюби ближнего…», «Не делай другому, что нелюбимо тобой…» и пр. Но основа всего этого – это любовь между Творцом и человеком, к этому наши просьбы: «Привлеки нас с любовью…», «Выбирающий Израиль с любовью…». Раскрытие Творца – это раскрытие любви Творца к человеку. Но альтруистическая любовь совершенно отличается от наших представлений о любви, потому что наша любовь всегда зависима от эгоистической причины. И если причина вдруг пропадает, мгновенно исчезает любовь.
Возьмем даже любовь не между чужими, а между отцом и сыном, т.е. любовь природную. К единственному сыну, естественно, самая большая любовь со стороны родителей. В таком случае большая любовь должна быть и со стороны сына, на которого обращена вся любовь родителей.
Но мы сами видим, что это не так: если сын ощущает безграничную любовь родителей, по закону природы, независимо от него, его любовь к ним начинает уменьшаться. Причина этого в том, что отец любит сына естественной любовью. И как отец желает, чтобы сын любил его, так и сын желает, чтобы отец любил его. Это взаимное желание рождает в сердцах обоих чувство страха: отец боится, что сын может ненавидеть его в какой-то, даже самой малой, мере, а также и сын боится того же со стороны отца.
Этот постоянный страх рождает в них добрые поступки: каждый стремится показать другому свою любовь, чтобы возбудить в другом любовь к себе. Но когда возрастает любовь до максимально возможной, настолько, что уже невозможно что-либо к ней прибавить, то любимый сын обнаруживает в сердце любящего его отца абсолютную любовь – такую, которая не зависит ни от чего.
Немедленно любящий перестает бояться уменьшения любви к нему, а также нет у него никакой надежды, что любовь к нему возрастет, потому-то она называется «абсолютной». И это приводит к тому, что начинает лениться сын проявлять свою любовь добрыми поступками. И в мере их уменьшения уменьшается его любовь, вплоть до того, что доходит до второй природы – ненависти, потому что все, что бы ни делал отец – в его глазах это ничтожно и недостаточно по сравнению с тем, какими должны быть действия отца со стороны «абсолютной» любви. Поэтому соединение любви и страха в человеке приводит его к совершенному состоянию.