Книга
Шрифт:
— Берем! — Сева вздрогнул: возглас адресовался в основном ему: остальные трое носильщиков уже взялись за рукоятки носилок.
Осторожно переступая и все-таки спотыкаясь в узких проходах между надгробьями, они продвинулись вглубь небольшого кладбища к свежевырытой могиле. «Чертик» спрыгнул в яму и вытянул руки, принимая тело. Клим соскользнул вниз ловко, одним движением, как при жизни. Стали бросать землю — сухую, рассыпающуюся в пальцах на невесомые частички — прах, а не землю. Бросил и Сева. Затем поспешно заработали лопатами, быстро, быстро, словно наперегонки. Копай, где копается, — вспомнил Сева давнюю климову науку. Сегодня, видимо, копалось
Люди начали расходиться, а Сева еще немного постоял, глядя на табличку с надписью на иврите: «Адриан Стойка» и пониже, русскими буквами: «Клим».
— Так его звали — Клим?
Сева обернулся. Перед ним стояла молодая женщина лет двадцати пяти с копной черных вьющихся волос, небрежно собранных в пучок на затылке. Он еще раньше обратил внимание на ее бледное лицо, не характерное для местной полевой компании. Ярко накрашенный рот выделялся на фоне этой бледности, как у балаганной Коломбины. Во всем остальном женщина безупречно соответствовала своим товарищам: бесформенная футболка, шорты, пыльные сандалии.
— Прозвище, — привычно пояснил Сева. — Для друзей и близких. Адриан — это…
— Не морочьте мне голову, — перебила она, переходя на русский. — Он был такой же румын, как вы — китайский император.
Сева улыбнулся.
— Вы правы. И относительно Клима, и относительно меня, пока еще в императоры не произведенного. Хотя как знать, как знать… — он протянул руку. — Сева Баранов.
— Ханна.
— Очень приятно… — они пошли к выходу с кладбища. — А вы Клима давно знаете…
— Если вы хотите спросить, спала ли я с ним, то нет, — резко ответила она. — Хотя, наверное, к тому все шло.
Сева неловко пожал плечами.
— Да я, собственно… извините…
— Ничего. Вам не за что извиняться. Было и нет. Кончено… — она всхлипнула, но тут же справилась и, запрокинув голову, часто заморгала обращенными в небо глазами. — Сейчас тушь потечет. Еще одна причина женщине быть мужественной. Он был замечательным парнем, ваш друг, как бы его ни звали. Жаль, что все так по-дурацки…
— Почему по-дурацки? Автокатастрофа… — неловко сказал Сева и замолчал, не зная, как продолжить.
Ханна зло фыркнула.
— Автокатастрофа! — она выпалила это слово с той же презрительной интонацией, с которой говорят: «полная чушь!» — Что вы понимаете…
И снова остановилась, спохватившись, словно одернув сама себя:
— Извините, ради Бога. Нервы сдают. Все в порядке, господин Баранов.
— Сева, — поправил он. — Вы действительно в порядке? Вас куда-нибудь довезти? Я один, с машиной и никуда не спешу.
— Нет, нет, спасибо, я справлюсь. Все забывается, забудется и это… — она снова всхлипнула и поднесла ладонь ко рту, словно желая прикрыть его чрезмерную алую яркость. — Ну вот, опять… черт!..
— Поедемте, я вас отвезу, — настойчиво сказал Сева, беря ее за локоть.
— Оставьте! — женщина резко выдернула руку и отскочила на несколько шагов. — Уезжайте! Уезжайте немедленно и, главное, не возвращайтесь. Езжайте, езжайте!
Она повернулась и побежала к стоянке. Сева пожал плечами. Среди климовых друзей всегда хватало психов.
— Правда, бригадир? — он посмотрел в сторону свежего холмика с криво воткнутой табличкой. — Что, в общем, странно, учитывая твою извечную тягу к нормальности…
Домой Сева ехал не спеша. Клим не шел у него из головы, словно пристроился тут же, рядом, на заднем сиденье, и вел с ним неторопливый разговор, подавая типичные свои спокойные реплики
В двери торчала записка. Сева вынул, развернул. «Сева, где ты? Мы тебя тут обыскались. Директор рвет и мечет. Немедленно позвони мне. Ави.»
Вот так так… а и впрямь нехорошо. Свой мобильный Сева отключил немедленно после того, как Ленка забрала его из аэропорта. Он вошел в квартиру и набрал номер своего непосредственного начальника.
— Ави? Привет.
Босс вместо приветствия только присвистнул.
— Ну ты даешь… Ты хоть представляешь себе, что натворил?
— А что такое?! — закричал Сева в трубку. — У меня близкий друг погиб! Я только что с похорон! Я — натворил? Ты, мать твою, думаешь, что говоришь? Я — на вас — десять лет, как папа карло, как глупая лошадь, двадцать четыре часа… без выходных… я… вы…
Он прямо-таки захлебывался от бешенства. Да как они смеют, подлецы! У него… а они… Сева задохнулся и замолчал, переводя дыхание.
— Все сказал? — поинтересовался Ави. — А теперь слушай сюда. Можно ведь по-нормальному, да? Если бы ты все делал по-нормальному, то кто бы что тебе сказал? Как нормальные люди делают, знаешь? Молчишь? Ну так я тебе расскажу. Нормальные люди, вместо того, чтобы грубить клиенту, для начала звонят боссу и описывают ситуацию. Соображаешь? Нормально описывают ситуацию. И получают нормальное разрешение и нормальный отпуск, да? А что сделал ты? А? Опять молчишь? Ну так я опять тебе расскажу. Ты, как псих, наорал на Майка Доэрти, который и так был на взводе из-за сроков. После чего ты шваркнул трубкой ему по уху и вдобавок, как потом выяснилось, расфигачил об стену телефонный апппарат. Затем ты без разрешения улетел, то есть, покинул клиента в состоянии инфарктного предстояния, которое он, впрочем, незамедлительно трансформировал в гневный факс на имя генерального. И знаешь, что там написано, в факсе? Я имел счастье читать. Написано, что он отменяет проект и обращается в суд по поводу взыскания убытков. И генеральный вынужден, бросив все дела, срочно лететь в Бирмингем и утирать пятимиллионному клиенту слезы, извиняться, обещать немедленно уволить хама, то есть, тебя, Сева, тебя, и отпаивать клиента таким виски, который ты не пил даже во сне. А что в это время делаешь ты, Сева Баранов? Ты отключаешь телефон! Это же сбрендить можно! Отключаешь телефон!..
Он сделал паузу для того, чтобы закурить; в трубке послышалось шуршание сигаретной пачки, потом щелкнула зажигалка. Сева сел на стул около телефона.
— И что же теперь? Я уволен?
Ави шумно выпустил дым.
— А хрен его знает. Вообще-то, дело дрянь. Сам знаешь, сейчас сокращения и так далее… Да и вообще, честно тебе скажу, в последнее время ты… как бы это выразиться… не слишком адекватен. Не пойми меня неправильно, старик, я-то на твоей стороне, да? По-моему, тебе просто надо отдохнуть, вот что. Может, у тебя кризис среднего возраста? Тебе сколько лет?