Книги крови 3-4. Исповедь савана
Шрифт:
Карни знал, что они будут презирать его, но он должен постараться убедить их, как бы нелепо не выглядел в глазах товарищей. Может слезы, и паника рассказчика сделают то, на что не способен скудный словарный запас... В начале пятого, перед возвращением матери с работы, он вышел из дома и отправился искать Брэндона.
Анна-Лиза достала из кармана кусок верёвки, подобранный в аллее, и принялась изучать его. Зачем она вообще потрудилась его поднять, она не была уверена, но каким-то образом это оказалось в её руках. Рискуя своими длинными ногтями, Анна-Лиза попыталась развязать один из узлов. А ведь у неё есть дюжина других подходящих дел, чтобы заняться этим ранним
Карни, как мог, поведал историю Брэндону. Когда он отважился и начал рассказывать с самого начала, то обнаружил, что порядок изложения событий имеет своё преимущество, позволявшее ему осуществить задуманное почти без колебаний. Наконец он закончил, сказав: “Я знаю, это звучит дико, но это абсолютная правда”. Брэндон не поверил ни единому слову, что целиком отражалось в его пустом взгляде. Но не только недоверие можно было рассмотреть на его украшенном шрамами лице.
Карни не мог понять что это, пока Брэндон не схватил его за шиворот. Только тогда он оценил глубину ярости Брэндона.
– Ты думаешь, недостаточно того, что Кэтсо умер? – зарычал он. – И ты пришёл ко мне, чтобы выложить это дерьмо!?
– Это правда.
– И где эти долбаные узелки сейчас?
– Я же говорил, старик их забрал. Он забрал их сегодня в полдень. Он собирается убить нас, Брэнд. Я знаю.
Брэндон отпустил Карни.
– Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать? – спросил он великодушно. – Я собираюсь забыть всё, что ты мне рассказал.
– Ты не понимаешь...
– Я сказал: я забуду всё до последнего слова. Идет? А теперь вали отсюда и свою брехню с собой забирай.
Карни не шевельнулся.
– Ты слышал меня? – заорал Брэндон. Его глаза, заметил Карни, подозрительно заблестели. Его злость была маскировкой – достаточно адекватной – того горя, от которого он не мог избавиться. В таком состоянии Брэндона ни страх, ни доводы не окажутся в силах убедить его в правде. Карни остановился.
– Извини”, сказал он. – Я пойду.
Брэндон кивнул головой, опустив лицо вниз. Он не поднял его, чтобы проводить Карни. Теперь оставался только Рэд – последняя инстанция. История, рассказанная сейчас, может быть пересказано заново, правда? Репетиция облегчила задачу. Уже формируя речь в своей голове, он оставил Брэндона наедине с его слезами.
Анна-Лиза слышала, как в дом вошёл Рэд; слышала, как он крикнул какое-то слово; потом крикнул ещё раз. Слово было знакомым. Но потребовалось несколько секунд лихорадочных поисков, прежде чем она сообразила, что слово было её собственным именем.
– Анна-Лиза! – позвал он снова. – Где ты?
Нигде, подумала она. Я – невидимая женщина. Не приходи искать меня. Пожалуйста, Господи, оставь меня в покое. Она обхватила рукой рот, пытаясь удержать стучащие зубы. Она должна оставаться абсолютно неподвижной, абсолютно тихой. Если на ней шевельнётся хоть волосок, оноуслышит и придёт за ней. Единственный безопасный способ – свернуться крошечным клубком и зажать рот ладонью.
Рэд начал подниматься по лестнице, не сомневаясь – Анна-Лиза в ванной, лежит и напевает. Эта женщина любит воду
За несколько шагов до цели он услышал шум в нижнем зале – кашель, или нечто похожее. Она что, решила поиграть с ним? Он повернулся и начал спускаться, двигаясь на этот раз крадучись. Почти в самом низу лестницы его взгляд случайно упал на кусок веревки, брошенный на одну из ступеней. Рэд поднял его и бегло изучил единственный узел на нём, прежде чем шум повторился. На этот раз он не стал обманывать себя – это не Анна-Лиза. Он задержал дыхание, ожидая нового звука из зала. Стояла тишина. Рэд потянулся рукой к ботинку. Достав спрятанный там нож с выкидным лезвием – оружие, которое он постоянно носил с собой с одиннадцати лет. Отец Анны-Лизы считал его детской игрушкой. Но сейчас, на пути из зала в комнату, Рэд благодарил Ангела-хранителя Лезвий за то, что не внял словам старого уголовника.
Комната была погружена во мрак. Вечер опустился на дом, затеняя окна. Рэд долго стоял в дверях, с беспокойством всматриваясь внутрь, пытаясь уловить движение. Снова раздался шум. На этот раз не одиночный – целая серия. Его источник, понял Рэд с облегчением, не принадлежал человеку. Возможно пёс, пострадавший в драке. Звук исходил не из комнаты перед ним, а из кухни. Его храбрость проснулась от того факта, что вторжение принадлежало несомненно животному. Рэд добрался до выключателя и зажёг свет.
Калейдоскоп событий, представших перед ним, состоял из фрагментов, занявших не больше десятка секунд, пережитых в мельчайших деталях. В первую секунду когда зажёгся свет, он увидел что-то, двигавшееся по полу кухни. Далее он преследовал его с ножом в руке. Третий фрагмент обнаружил животное, встревоженное его агрессивным поведением, покинувшее своё укрытие. Оно помчалось навстречу Рэду, блестя сверкающей плотью. Его внезапная близость была угнетающей: его размер, жар раскаленного тела, его огромный рот, издававший запах гнили. Пять или шест секунд Рэду удалось избегать встречи с тварью, но на седьмой она нашла его. Влажные конечности животного обхватили Рэда. Юноша махнул ножом, поранив агрессора, но зверь снова сжал его в смертельном захвате. Скорее случайно, чем намеренно лезвие выкидного ножа снова воткнулось в плоть, и волна жидкого огня окатила лицо Рэда. Однако он едва заметил это. Он жил три последние секунды. Оружие, влажное от крови, выскользнуло из его руки, и осталось в теле животного. Потеряв оружие, Рэд попытался освободиться от захвата, но прежде чем ему удалось выскользнуть из калечащего объятия, огромная незавершённая голова настойчиво возникла прямо перед его лицом – как разверстый зев тоннеля. И сделала один глубокий вдох из его лёгких. Это дыхание стало для Рэда последним. Его мозг, лишённый кислорода, салютовал фейерверком, отмечая грядущее прощание: римские свечи, россыпи звёзд и огненные колёса. Эффекты пиротехники продолжались недолго. После них наступила тьма.
Наверху Анна-Лиза вслушивалась в хаос звуков, пытаясь соединить их в целое. Но не могла. Что бы там ни происходило, оно закончилось полной тишиной. Рэд не пришёл искать её снова. Но не пришёл и зверь. Возможно, думала она, они убили друг друга. Простота такого решения удовлетворила её. Она ждала в своей комнате, пока голод и скука не согнали её вниз по лестнице. Рэд лежал там, где второе порождение шнура бросило его, в широко открытых глазах юноши гасли огни фейерверка. Сам зверь затаился в дальнем углу комнаты, похожий на груду тряпья. Видя это, Анна-Лиза отошла от тела Рэда в направлении двери. Тварь не делала попыток преследовать её, просто наблюдала за девушкой глубоко посаженными глазами, ее дыхание было тяжёлым, а движения медленными.