Книжка про Гришку
Шрифт:
– Если мы, будущие первоклассники, будем бояться козла, какие из нас моряки вырастут и пилоты? Какие из нас будут доктора и рабочие, а также колхозники?
Старики и старушки под его сильным взглядом смутились. А бабка Наташа, самая бойкая из старух, заявила:
– И то...
Только дядя Федя, дядя Павел и Гришка за Пестрякова Валерия не опасались. Хотя...
– Все-таки легковат, - сказал дядя Павел.
– Излишне серьезен, - сказал дядя Федя.
– Ничего, - сказал Гришка, - сдюжит.
– Скомандовал: - Приготовились?
– и взмахнул рукой.
НЕ НУЖНО ФИЗИЧЕСКИ
Козел
– Пестряков, поворачивайся ко мне спиной. Я тебя бодну в мягкое, на котором трусики.
Прицелился козел Розенкранц бодать, а Пестряков Валерий даже с места не сошел, только изогнулся ловко и дернул козла за бороду. А когда удивленный козел проскочил мимо, поскольку инерция при промахе действует в направлении движения, Пестряков Валерий его еще и за хвост дернул. Развернулся козел Розенкранц. Пестряков ему красной тряпкой машет.
– Зрители!
– закричал козел.
– Что же это такое получается?
– И, уже осердившись, полетел бодать изо всей силы.
Но Пестряков Валерий за один миг до соприкосновения с Розенкранцевыми рогами отшагнул в сторону и опять красной тряпкой дразнит.
– Ну, Валерка! Ну, Пестряков!.. Не будет тебе пардону...
Помчался козел на Валерия. Из ноздрей пар.
Валерий подпрыгнул. Проскочил козел под Валерием. Развернулся - и снова. Пригнул голову для удара. А Валерий опять подпрыгнул. Но и козел не прост, остановился как вкопанный, задумал Пестрякова Валерия на рога поймать.
– Пестряков, не быть тебе отличником! Я тебя сейчас в детскую больницу определю. В нервную палату.
Но Пестряков Валерий, падая, ухватил козла за рога - сел ему на спину. Будто под ним не козел Розенкранц, а козел гимнастический.
Что тут было!
Скачет козел, как необъезженный конь. На передние ноги встает, задними лягает. На задние встает - передними в воздух тычет. Головою трясет. А Валерий вцепился, будто приклеился, не отрывается и не падает. Несется козел Розенкранц по кругу, то вдруг затормозит резко, то вбок прянет. Дачники заливаются. Собаки лают, кошки орут. Курицы кудахчут. Петухи кукарекают. Только пожилые старички и старушки молчат - все еще за Валерия опасаются. Шоферы проезжие от смеха мычат, как быки по весне. А парень-шофер с раздвижными плечами смеяться уже не может.
– Теперь в самый раз спрыгивать и валить козла на бок, - говорит дядя Федя.
– Не сумеет. Физически подготовлен слабо, - говорит дядя Павел.
– А не нужно физически, - говорит Гришка.
– Это будет победа духа. Недаром же вы Пестрякову Валерию отдали удар без промаха в самом широком смысле.
– Эх, - сказал дядя Федя.
– Вот ведь Валерий. Вот ведь пострел. Вот ведь, смотри-ка ты... Не ожидал, что воспользуется.
НА ЛУГАХ ТАК ПРЕКРАСНО
Козел Розенкранц метался и прыгал с криком душевной боли. Брыкался, лягался и наконец упал посреди стадиона без сил и заплакал.
– Ах, какой стыд!
– плакал он.
– Застрелюсь! Голодом себя уморю! Как мне теперь жить после такого позора? Что наделали... Хулиганы...
Некоторые дачники стали козла успокаивать. Даже Пестрякову Валерию замечание сделали: мол, мог бы и не так окончательно побеждать.
Гришка хотел дать разъяснения по существу вопроса, но тут на стадион взошел председатель колхоза Николай Евдокимович Подковырин.
– Товарищи дачники, - сказал он.
– Вы приехали в наши прекрасные места отдыхать. Поэтому я призываю вас к активному отдыху, чтобы вы не слонялись и не скучали. Травы у нас нынче поспели на удивление высокие, сочные и густые. Колхозники с ног валятся - косят их. Ваш отдых и удовольствие я вижу в том, чтобы помочь это сено сгребать и свозить в стога.
Некоторые дачники согласились сразу.
– Где, - говорят, - грабли?.. Куда, - говорят, - идти?
Другие, которые козла жалели, заупрямились.
– Почему, - говорят, - мы? Мы, - говорят, - не двужильные. У нас нервы.
Председатель колхоза руку поднял.
– Мы никого не неволим. Мы просим. Запах лугов, аромат сена и ветер с реки поправят ваше здоровье. А нам будет польза. К тому же вы не бесплатно будете сено сгребать. Но наибольшее удовлетворение доставит вам ваша совесть, потому что она на такой работе окрепнет.
– Спокойнее!
– сказал председатель, поскольку малосознательная часть дачников снова загалдела.
– К вам сейчас обратятся приехавший к нам на три дня академик товарищ Спицын и наш земляк - заслуженный пенсионер Федор Иванович.
– Товарищи, надо, - сказал дядя Павел.
– На лугах так прекрасно, - сказал дядя Федя.
Пристыженная их словами малосознательная часть дачников заспешила к правлению получать инструмент. Собаки, естественно, разбежались, и кошки, и куры, и петухи. Шоферы по своим делам направились. Пестряков Валерий ушел переодеваться после победы.
– Я свое дело сделал, - сказал он Гришке на прощание.
– Теперь ты свое доделывай.
ПОЛЮБУЙТЕСЬ НА РОЗЕНКРАНЦА
Остались на стадионе Гришка и козел Розенкранц, умирающий от ложного стыда и обиды.
– Хватит вам на земле лежать, - сказал Гришка.
– Вставайте.
– Не могу...
– застонал козел.
– Я не могу никому на глаза показаться. Я пойду и утоплюсь... А вас я теперь ненавижу...
– Вы меня и раньше не очень любили, - сказал Гришка.
– А в вашем возрасте уже пора за ум взяться.
– Я сирота-а...
– заплакал козел.
– И не подходите ко мне, я укушенный.
– Григорий, - послышалось сверху.
Гришка голову поднял - над ним Аполлон Мухолов виражи закладывает.
– Здравствуйте, - сказал Гришка.
– Вы посмотрите, что с Розенкранцем творится. Прямо как маленький.
– Сирота я, сирота-а...
– Козел заплакал еще жалобнее. С подсиненной бороды закапали на землю обильные синие капли.
– Меня Розенкранц никогда не заботил. А теперь и подавно, - сказал воробей.
– Я теперь выше.
– Он покружил над стадионом и завис над Гришкиной головой.
– Я влюблен. В чайку... Каким-то сверхъестественным чудом к нам прилетела чайка с Балтийского моря. Она сейчас рыбу ловит на плесах. Плотву... Я вас ищу, собственно. Попрощаться. Улетаю с чайкой на Балтику. Буду морским воробьем. С Федором Ивановичем я уже попрощался и с Павлом Степановичем.