Книжная лавка близ площади Этуаль(изд.1966)

Кальма Н.

Абель только кивнул в ответ. Он был сильно озабочен.

— Придется раздобыть другую одежду, как-то ухитриться пронести ее сюда, в шахту, и здесь переодеть ребят, — сказал он, о чем-то размышляя. Но дело не только в одежде…

— А в чем? Неужто Шарль не разрешает? — возмутился Флоден. — Да что ж он, не понимает, что ли, если мы не вызволим ребят, они вот-вот загнутся! Или ты ему не сказал?

— Не воюй раньше времени, Рауль, — усмехнулся Абель. — И с чего ты взял, что Шарль не разрешает? Он даже

настаивает, чтобы мы как можно скорее снарядили ребят. Обсудил со мной всё, все мелочи.

— Они согласились помочь нам бежать, — скороговоркой пересказал Даня Павлу. — Ох, Абель, прошу вас, говорите, что вы там решили?

— Решили отправить вас не позже послезавтрашнего вечера, вернее, ночи, — обратился уже прямо к нему Абель. — Нужно, чтоб это было в нашу смену. Ведь вас приводят к шахтам раньше, чем приходим мы, и уводят уже после того, как мы кончили работу и поднялись на поверхность. Так?

— Так, так, — подтвердил Даня, наскоро переводя Павлу то, что говорил Абель.

— Значит, довели вас до шахты, пересчитали, как стадо, втолкнули в клеть, и до свиданья, до позднего вечера? — продолжал Абель.

— Да-да, именно так, — кивал Даня.

— Вот Шарль и считает: надо, чтобы вы ушли из шахты вместе с нами. Если мы вас переоденем в наше платье, дадим вам лампочки, шлемы, вы, пожалуй, сможете выбраться посреди нашей толкучки незамеченными.

— Правильно! Здорово придумано! — одобрил Павел. — Наверняка пройдем.

— А дальше как? — спросил Ганчевский. — Куда и как пойдут ребята?

— Дальше мы дадим им адреса наших людей, раздобудем для них карту. Компас у меня есть, — продолжал Абель. — Надо дать адреса таких людей, у которых они могли бы укрыться, если их будут преследовать или если они попадутся на глаза бошам по дороге. Всем известно: кордоны стоят не только на шоссе, но часто и на проселках. Наткнешься на такой кордон — пиши пропало. А в Аррасе, Сен-Кантене и других городах побольше — всюду немецкие комендатуры и гестапо… Шарль советует все это заранее хорошенько продумать, чтоб не подвести ребят. Ведь они штрафники. Если попадутся теперь — им гроб!

Флоден длинно и мучительно закашлялся — уголь так забил ему горло, что мешал говорить.

— Ребятам надо подаваться туда, где нет бошей, в неоккупированную зону, — прохрипел он наконец. — Мой совет тебе, Дени, пробираться быстрее к границе Швейцарии. Удастся вам перейти границу, — вы спасены. Сможете там отсидеться до конца войны.

— Да что вы говорите, Флоден! — возмутился Даня. — Разве мы для того бежим, чтобы где-то отсиживаться, пережидать войну? Наоборот, мы хотим как можно скорее попасть туда, где воюют. Мы хотим сражаться. Разве вы думаете, что мы меньше вас ненавидим фашизм?!

Он повернулся к Павлу:

— Понимаешь, Флоден предлагает, чтоб мы бежали

в Швейцарию и там отсиживались до окончания войны!

— Пускай он такие свои идейки бросит, — сердито сказал Павел. — За кого он нас принимает, в конце концов? Что мы, дезертиры, что ли?!

Флоден засмеялся, увидев сердитые лица ребят: он и без перевода все понял.

— У, какие храбрые утята! — Он явно подтрунивал над двумя пареньками. — Ты слышишь, Абель, они непременно хотят воевать. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что одобряю ребят, — отозвался Абель. — Вот я кое-что принес вам обоим.

Он вынул из внутреннего кармана комбинезона листок бумаги. Бумага была потрепанная, сильно потертая на сгибах, как будто ее много раз развертывали и читали. А может, носили глубоко запрятанной под рубашкой…

Но все это пришло в голову Дане много позже. А в тот миг, в штольне, он увидел под светом шахтерской лампочки расплывшийся фиолетовый карандаш, и по глазам ему ударили давно не виденные русские буквы.

Павел с любопытством глянул через Данино плечо.

— Что за листочки? Ба, гляди, по-нашему написано! Дай-ка сюда!

Он выдернул листок из рук Дани. Медленно, запинаясь, с трудом разбирая расплывшиеся буквы, он прочел:

— "Выполняя свой долг перед Советской Родиной, я одновременно обязуюсь честно и верно служить интересам французского народа, на чьей земле я защищаю интересы своей Родины. Всеми силами я буду поддерживать моих братьев-французов в борьбе против нашего общего врага — немецких оккупантов". Все. — Павел поднял голову. — Ни подписи, ни числа нет. Что это такое, Данька, как ты думаешь? И кто это писал?

— По-моему, что-то вроде присяги, — неуверенно сказал Даня. Он обратился к шахтеру: — Где вы это взяли, Абель? И что это такое?

— Неужто не догадался? — Абель посмотрел на "маленького русского". Таких, как вы, немало сейчас у нас во Франции. Вот ваши люди и дают такое обещание, когда вступают в отряды франтиреров.

— Как, значит… — начал Даня. — Значит…

— Да, есть у нас ваши люди, — кивнул Абель. — Сам я, правда, с ними не встречался, но знаю, что они сражаются вместе с нашими. Кажется, Шарль встречал многих русских.

— Так ваш Шарль может… — Даня запнулся.

— Шарль считает, что вам надо пробираться в Париж, — решительно прервал его Абель. — Там есть нужные люди, вам помогут с ними связаться. В Париже вы получите указания и сможете войти в одну из групп.

— В Париж? — переспросил невольно Даня. — Неужто идти в Париж?

— Да. А теперь за дело! — И Абель опять вытащил что-то из внутреннего кармана своего бездонного комбинезона. На этот раз это была небольшая карта. — Благодарите Флодена, это он уломал сынишку отдать вам свою карту с календариком.