Книжная лавка
Шрифт:
— Si! — радостно восклицает Фермина. — Больше не придется мерзнуть во время ваших жутких зим!
Фермина прожила в Канаде много лет, но до сих пор имеет привычку называть не импонирующие ей стороны здешней жизни «нашими». Ваша погода. Ваши дороги. Ваши очереди в поликлинике. Ваш ужасный хоккейный комментатор Дон Черри. Так же ведут себя мамы и папы — все хорошие качества ребенка приписывают собственному влиянию, а все плохие — разумеется, от второго родителя.
Леа смотрит на меня так, будто требует что-то предпринять. Интересно, что? Сменить тему? Обсудить сомнительное будущее
— Да, большая новость, — наконец выговариваю я. Был бы супергероем, меня бы звали Капитан Очевидность. — Когда уезжаете?
— Кафе собираюсь закрыть в следующем месяце, — отвечает Фермина. — А потом — сразу домой.
— Так скоро?! — восклицает Леа.
— Самое время. Конечно, буду скучать по здешним друзьям, но дождаться не могу, когда наконец вернусь и воссоединюсь с близкими. Мое новое кафе будет на вершине небольшого холма с видом на море. Сестра живет в двух шагах оттуда. Поможет с открытием…
Эх, сейчас бы еще вина.
— Вы, кажется, уже все продумали.
Фермина удовлетворенно вздыхает и снова окидывает взглядом квартиру.
— Si. «Умекс» были на все готовы, лишь бы купить кафе. Сказали, все здания в квартале выкупили, одна я осталась.
Секундочку…
— Что-что они сказали? — переспрашиваю я. — Выкупили весь квартал?
— Ну да, — отвечает Фермина. — Говорили, кафе и книжный магазин до последнего не сдавались, но теперь дело сдвинулось с мертвой точки. Уж не знаю, достигли они окончательной договоренности по поводу книжного магазина или нет, но упоминали, что ведут переговоры и с вами тоже.
С тех пор как Данте объяснял ситуацию с «Умексом» Леа, ни о чем подобном речь не заходила. Если Данте скрывал эту информацию, до смерти его убью, честное слово. А потом окончательно разойдусь и что-нибудь еще похуже сделаю.
— Так мне сказали, — добавляет Фермина, улыбаясь, как ребенок, сам не понимающий, что творит. — Может, нарочно преувеличили, чтобы я согласилась.
Наливаю себе полный бокал вина, и подозреваю, далеко не последний.
Глава 25
На следующее утро мы с Леа решаем отправиться в магазин вместе и выяснить, что происходит. У нас обоих выходной, но подобные дела лучше решать лично, чем по телефону.
Находим Данте на складе — помогает Уилларду заполнять документацию. Возвращаем издательству большую партию сборников диет, издательство отзывает весь тираж — выяснилось, что автор вовсе не специалист по здоровому питанию, консультировавший олимпийскую сборную Австралии, а бывший трейдер по облигациям в «Саломон Бразерс», раз тринадцать получавший тюремный срок за мошенничество.
В последние годы такого рода скандалы в издательском бизнесе случаются частенько. Последний связан с книгой, написанной якобы одним из чилийских шахтеров — тех самых, которых засыпало в шахте. Позже выяснилось,
Данте заканчивает разбираться с Уиллардом и приглашает нас в кабинет. Воскресное утро, наплыва покупателей, естественно, не наблюдается. Мирослав с перевязанной рукой расставляет на полке новое поступление романов из серии «Черное кружево». Лолита, поменявшаяся сменами с Иванкой, на втором этаже читает троим перепуганным дошкольникам сказку «Бумажная принцесса» — это наша детская развлекательная программа выходного дня. Конечно, пугает детишек не сама сказка. Вчера Лолита пострадала от одного из многих тысяч веществ, на которые у нее аллергия, поэтому правый глаз у нее страшно распух и стал похож на теннисный мяч с сосудами. Вылитый монстр из фильма ужасов. Лолита и так на них смахивает, а сегодня еще больше, чем обычно.
— Слышал что-то подобное пару дней назад, — произносит Данте, садясь за стол. — Извините, надо было сказать, но у меня мама в больницу попала.
Гнев как рукой снимает. Собирался устраивать грандиозный скандал, но разве можно злиться на парня, когда у него мама болеет? Вообще-то можно, однако придется приберечь злость для более подходящего случая.
— Господи! — пугается Леа. — Как она?
Данте пожимает плечами:
— Говорят, просто грипп. Но из-за рака иммунная система ослаблена, отсюда повышенная предрасположенность к вирусным заболеваниям. Организму труднее бороться. Врачи хотят оставить ее на неделю. А может, и дольше.
— Может, чем-то помочь надо? — спрашиваю я, хотя даже примерно не представляю, чем именно. Надеюсь, Данте не станет просить дежурить за него. Вчера вечером изрядно перепил и теперь чувствую себя не слишком бодрым и готовым к подвигам. Как я и предвидел, остаток ужина прошел в напряженной обстановке. Фермина с энтузиазмом рассказывала про свои большие испанские планы. Эбенезер оправился настолько, что смог изъясняться связными предложениями, но весь светский лоск безнадежно растерял. Джереми, к счастью, не пришел, однако счел своим долгом позвонить Леа и извиниться. Вдобавок сообщил, что подыскал для Леа нечто более впечатляющее, чем роль в сериале, но что именно, говорить не стал: мол, пока все неточно…
— Нет, спасибо, — отвечает Данте. — Вчера вечером говорил по телефону с Лючией. Потребовала, чтобы держал ее в курсе. Если мамуле не станет лучше, она приедет из Африки.
Данте в первый раз назвал мать «мамулей». Больше привык к «Вельзевулу», а теперь даже как-то растерялся. «Мамуля» говорят перепуганные четырехлетки. Впрочем, так он себя, наверное, и чувствует. Каждым шагом Данте всю жизнь распоряжалась матушка. Он, конечно, любит на нее жаловаться, но самостоятельно принимать решения попросту не умеет.