Книжник

Риверс Франсин

Другие вопросы подождут, пока мы не встретимся с Павлом в Антиохии.

Мы помолились и прибегли к жребию. На мое место был избран Варсава. Это был

честный трудолюбивый брат, многократно доказавший свою любовь к Иисусу и Церкви.

На следующее утро я отправился в Антиохию.

*

Павел приветствовал меня холодно:

— Это ты его прислал, так ведь?

Можно было не спрашивать, что он имеет ввиду. Все читалось на его лице. Неужели

гнев

его так велик, что помешает нам трудиться вместе?

— Иоанн Марк сказал мне, что намерен поговорить с тобой. Он думал, что тогда ты

43

увидишь: он уже не так робок, как раньше. Однако, я так понимаю, что у нас все сложилось

плохо.

— Неплохо. Для других. Но брать его с собой я не хотел.

Под другими он, конечно, разумел Варнаву.

— Почему?

— Я не знаю заранее, на сколько мы уходим, Сила. По меньшей мере, на год, может

быть, и больше. Я не уверен, достанет ли ему посвященности.

— А Варнава с этим не согласился.

— Я в первый раз в жизни увидел, как он рассердился. Он настаивал, чтобы мы взяли

Марка. Я отказался рисковать.

Я криво улыбнулся:

— Откуда ты знаешь, что у меня хватит храбрости идти до конца?

Под правым глазом у него дернулась жилка.

— В ту ночь, когда я вломился к тебе домой, и по моему наущению тебя избили и

переломали в твоем доме все, что попалось под руку, ты ни разу не обругал меня — и не

закатил истерику, пытаясь меня остановить. — Он встретился со мной глазами. — Я шел с

намерением тебя убить, но то, как ты себя вел, остановило меня.

— Это Бог тебя остановил.

— Жаль, что Он не остановил меня раньше…

Я знал — он говорит о Стефане.

— Наше прошлое — груз, который мы оставили у Креста. — Чтобы между нами не

было секретов, я рассказал ему о том, что сделал я.

— Ты хотя бы… никого не убил.

Я не смог сдержать улыбки:

— Павел, твое здоровое честолюбие видно невооруженным глазом, но давай не будем

состязаться, кто из нас больше нагрешил!

Он как будто удивился, потом побледнел.

— Да! Мы все согрешили и лишены славы Божьей. Это истина, которую люди должны

знать, чтобы понять, насколько нуждаются в Спасителе нашем Иисусе Христе.

То, с какой мукой он выговорил эти слова, сказало мне, что его фарисейское прошлое до

сих пор оставалось для него испытанием веры. Ему было о чем сожалеть. Но разве все мы не

испытываем порой угрызений совести о том, что оставили за спиной — о своей слепоте, о

потерянных днях и годах, которые могли быть прожиты для Христа? Мы должны постоянно

напоминать друг другу: мы спасены благодатью, не по делам. «Нет осуждения тем, кто во

Христе

Иисусе». Павлу нужно будет приводить на память его же собственные слова — часто.

«Благодатью мы спасены через веру. И это не наша заслуга, это Божий дар». Бог избрал этого

человека нести свидетельство, и его бурное прошлое, когда он был так уверен в собственной

праведности, служило доказательством того, что Богу под силу преобразить всякого в новое

творение и направить на новый путь.

Глаза его заблестели от слез.

— Мы омыты Его кровью.

— И облеклись в Его праведность!

— Аминь! — произнесли мы в один голос. И рассмеялись счастливым смехом

свободных людей, связанных одной целью.

Павел схватил меня за руку.

— Мы с тобой поладим, друг мой.

И мы, правда, поладим. Но в этот момент ни один из нас еще не знал, какие нелегкие

дни ожидают впереди нас обоих.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прежде, чем отправиться в совместное путешествие, мы с Павлом решили выработать

44

стратегию.

— Греки не знают Писания, — сказал он, — поэтому надо обращаться к ним так, чтобы

им было понятно.

Я вспомнил, что мой отец говорил о том же в свое время и сказал об этом Павлу: — Отец заставлял меня изучать логику и греческую поэзию. — Чтобы торговать лучше, чем греки, мне надо было научиться думать, как они.

Важным вопросом было то, что мы не хотели обременять едва вставшие на ноги церкви

заботой о нас. У меня были кое-какие сбережения, которые могли нас выручить, но Павел

настаивал, что надо самим зарабатывать на жизнь.

— И чем мы займемся?

— Я могу делать палатки — это наше семейное ремесло. А ты что умеешь?

— Переводить и писать письма.

Мы решили придерживаться главных торговых путей и центральных городов, — так

больше шансов, что Слово быстрее распространится по империи. Начинать будем с синагог.

Мы ожидали, что там нам окажут гостеприимство, как странникам, дадут кров и

возможность проповедовать. Договорились поддерживать связь с Иерусалимским советом с

помощью писем и гонцов.

— Даже если иудеи примут Благую весть, не будем забывать и проповедовать

язычникам на площадях.

Агора — рыночная площадь — средоточие всей общественной, политической и

деловой жизни во всяком городе — от Иерусалима до Рима. Где еще можно встретить в таком

количестве людей, никогда не слышавших вести, которую мы несем?

Выработав такой план, мы отправились на север, по пути останавливаясь в сирийских

церквях. Идти было тяжело. Я не привык странствовать пешим ходом. Каждая мышца в теле