Книжный тетушки Винни
Шрифт:
Эта дверь вела на заднюю часть участка. Такая же дорожка, как и перед домом, вела к: старой, почти разрушенной, беседке с облупившейся белой краской; покосившемуся старому сараю; нескольким грядкам, где что-то росло; старенькому мангалу и аккуратному газончику (такой же был перед домом).
Утолив свой интерес, вошла в дом и замерла. Прихожая визуально не изменилась, хотя обои на стенах выцвели, вещи и обувь сменились на более новые. Отсюда была видна кухня, которая тоже осталась такой же как я помнила. Конечно были отличия, но такие мелкие и неважные, особенно сейчас.
Вдохнув
– Добро пожаловать домой, Анечка, – улыбнувшись, произнесла она.
– Домой, – невольно повторила я, смакуя это приятное слово на кончике языка. Оно было таким новым по звучанию, и отчего особенным.
– Снимай обувь, и пойдем я покажу тебе твою комнату, – еще шире улыбнувшись, попросила она, забрав мой чемодан, с шумом покатив его по коридору в сторону комнат.
Забавно, но даже спустя столько лет, я четко помнила расположение всех комнат. Из коридора можно попасть прямо на кухню, которая одновременно служила столовой и гостиной. Из нее есть выход в коридор по другую сторону, в котором также можно очутиться, повернув направо, не заходя на кухню. По правой стороне было две двери. Одна вела в чулан, где так же пряталась лестница на большой чердак, хранящий в себе все сокровища воспоминаний. Дальше дверь вела в достаточно просторную ванную. Повернув налево, продолжая следовать по коридору, виднелся проход в кухню (по левой стороне), а с другой две двери в жилые комнаты. Одна комната больше, вторая чуть меньше.
Пройдя по знакомому маршруту, увидела открытую дверь в первую большую комнату. Именно в ней мы с мамой спали, когда приезжали на несколько дней. Сердце вновь ускорило свой ход, ожидая очередной встречи с приятной и болезненной ностальгией.
– Не люкс, как я и говорила, – начала бабушка, стоило мне переступить порог. – Но на первое время сойдет. Что не нужно будет, можно выкинуть или убрать на чердак. Да и мебель со временем тоже поменять, но это ты уже сама разберешься, – посмотрев на меня, она грустно улыбнулась. – Все будет хорошо, милая, не переживай. Проживем как-нибудь. Главное ты дома.
– Ага, – только и смогла сказать я, немигающим взглядом осматривая помещение.
– Ладно, я пойду, а ты пока осваивайся, – погладив меня по плечу, сказала бабушка, тут же выйдя из комнаты оставив дверь открытой.
Сглотнув, вошла вглубь комнаты, борясь со странными эмоциями внутри. В воздухе словно витал слабый аромат маминых духов. Сладковатый, с нотками вишни. Из приоткрытого окна, выходившего на лицевую сторону дома, слышался шелест листвы; задорный крик детей, на детской площадке неподалеку; щебетание птиц, больше похожие на приветственную песню. Прозрачная, белая, кружевная штора слегка покачивалась от освежающего ветерка, заполняющего комнату прохладой.
Сняв с себя сумки, с наслаждением расправила плечи, сев на край скрипучей кровати, позади которой, на стене, висел старенький ковер. Вся мебель в комнате такая же старая, прямиком из воспоминаний. Огромный шкаф; рядом
Поднявшись, подошла к проигрывателю, проведя пальцем по закрытой крышке. Пыли не было, бабушка всегда любила порядок и старалась меня приучать к этому. Поджав губу, опустилась на пол, сев в позу лотоса, открыла одну из дверок. Внутри две полки плотно забитые различными виниловыми пластинками, часть из которых принадлежала маме и тете Винни. Интересно, смогу ли я с ней встретиться? Получится ли у нас наладить контакт? Все же она моя крестная и близкая подруга мамы.
Коснувшись кончиками пальцев ряда виниловых пластинок, невольно вернулась на много лет назад.
***
Мне было около пяти. Воспоминания довольно смазанные, и неясные из того времени. Мы с мамой приехали в очередной раз к бабушке с дедушкой на пару дней. Самый разгар лета, шашлыки и встречи с друзьями молодости. Так говорила мама. Незадолго до нашей поездки отец снова устроил скандал, не желая отпускать нас и тратить мое время впустую. Мама редко слушала его, особенно летом.
Переодевшись в более простое легкое платье, мама взяла из комода одну из пластинок. Бабушка и дедушка были в огороде, готовились к приходу гостей. Мама с блаженной улыбкой на лице включила проигрыватель, замерев в ожидании начала песни. Не помню какую именно пластинку она поставила, помню лишь ее образ в свете яркого солнца, что оставлял на ее руках узоры из-за кружевных штор.
Мама закрыла глаза, медленно покачиваясь в такт музыки. Подняв руки, она растрепала собственные волосы окончательно уничтожив уложенные пряди. Здесь, в этом доме, мама становилась другой. Свободной, яркой и солнечной.
Открыв глаза, она протянула мне ладонь, подзывая к себе. Отложив раскраску, спрыгнула со скрипучей кровати и подбежала к ней. Теплые ладони коснулись моих крошечных, увлекая в свободный танец, без осуждения и боли. Растворяясь в музыке, я ощущала тепло, радость и нежность исходящую от мамы. Ее глаза горели желанием жизнь, улыбка согревала крохотное сердце, даря мне мимолетное забвение и лучшие дни в моей жизни вдали от отца.
***
Из воспоминаний меня вырвал неразборчивый крик с кухни. Кажется, бабушка что-то спросила, а я, растворившись в былых деньках, как и в давно прошедшем танце, ничего не услышала. Поднявшись на ноги, закрыла дверцу комода. Прежде чем пойти к бабушке, огляделась, продолжая ощущать мамино присутствие, словно она и правда была рядом со мной.
Через «бабушкины» шторы пробивались солнечные лучи, оставаясь на полу причудливыми узорами. На душе так спокойно и тихо. Словно я очутилась в прекрасном сне, откуда не хотелось уходить.