Княгиня Ольга
Шрифт:
Наверняка же нам известно следующее. Единственный сын Игоря и Ольги Святослав ко времени гибели отца (конец 944-го или 945 года) был совсем еще ребенком. Об этом со всей определенностью сообщает киевский летописец. Собственно, весь рассказ «Повести временных лет» о начале княжения Ольги и ее войнах с древлянами построен именно на малолетстве Святослава, его неспособности править самостоятельно. Когда киевское войско во главе с воеводой Свенельдом и «дядькой»-опекуном малолетнего князя Асмудом изготовилось для битвы с древлянами (по летописи, 946 год), именно Святослав, по обычаю, положил начало битве, бросив копье в сторону врага. Копье пролетело лишь между ушами коня и ударилось тому в ноги — ибо князь был слишком мал и не мог метнуть копье по-настоящему. Но почин был сделан и обычай соблюден. «Князь уже начал, потягнете, дружина, по князе!» — воскликнули киевские воеводы. Это — то, что отложилось в памяти современников и потомков. Именно такие яркие факты и обрастают впоследствии легендой. Но сами по себе они не
Святославу в то время должно было быть лет шесть—семь, не больше. Именно в таком возрасте мальчик способен удержать в руке копье и даже попытаться бросить его. Трехлетний ребенок копье не удержит, а десятилетний в состоянии перебросить коня. Значит, Святослав родился в конце 30-х или самом начале 40-х годов X века — где-то между 938 и 940 годами [24] .
Но если признать, что Ольга вышла замуж за Игоря в 903 году или около этого времени, то получится, что в течение почти сорока лет она оставалась неплодной в браке и родила сына в возрасте около пятидесяти, если не старше. Наверное, подобные случаи могли быть. (Уместно вспомнить, например, библейскую Сарру, жену Авраама, родившую в глубокой старости Исаака; впрочем, сам Авраам, как известно, прожил 175 лет и в возрасте 137 лет, уже после смерти Сарры, женился еще раз и родил шестерых сыновей.) Но едва ли опыт библейских праотцев применим к реалиям древней Руси. Да и Ольга, какой она изображена в летописи и иноязычных источниках, отнюдь не выглядит в середине — второй половине 50-х годов X века глубокой старухой. А ведь ей, по летописи, должно было быть тогда уже далеко за шестьдесят — для Средневековья это возраст почти что дряхлости! Ольга же, напротив, энергична, полна сил, совершает далекие и рискованные путешествия и по-прежнему пленяет окружающих своей красотой. Напомню, что летопись рассказывает о двух сватовствах к Ольге, случившихся уже после смерти Игоря, причем второе сватовство — и не кого-нибудь, а византийского императора — датировано 955 годом. Конечно, в рассказах летописи много вымысла, сказки. Однако представление летописца о том, что к Ольге в середине 950-х годов можно было свататься, восхищаясь красотою ее лица, явно противоречит указанной в той же летописи дате брака Игоря и Ольги.
24
В Ипатьевской, а также Воскресенской летописях сообщается о рождении Святослава под 6450 (942) г. (ПСРЛ. Т 2. Стб. 34; ПСРЛ. Т. 7: Воскресенская летопись. М., 2001 (репр. изд. 1856 г.). С. 278). Однако эту дату нельзя считать точной: очевидно, что летописец высчитал ее, исходя из посажения Святослава на коня в трехлетнем возрасте. (В Лаврентьевской и других летописях, содержащих ранние редакции «Повести временных лет», этого известия нет.) Поздние летописи содержат и другие, значительно более ранние даты рождения Святослава; идя вслед за ними, отдельные историки относят рождение князя к 20-м гг. X в. Более подробно о разных точках зрения на эту проблему см. в моей книге «Владимир Святой» (2-е изд. С. 367—369, прим. 8).
Давно уже доказано, что большинство проставленных в летописи дат появились гораздо позже, чем текст, к которому они относятся. Первоначальный летописный текст, по-видимому, дат не имел. Соответственно, не имелось в нем и даты бракосочетания Игоря и Ольги, равно как и точных дат княжения Рюрика, Олега и Игоря.
Годы смерти и Олега, и Игоря, как они обозначены в «Повести временных лет», — соответственно, 6420-й (911/912) и 6453-й (944/945), — удивительным образом совпадают с теми годами, которые обозначены в русско-византийских договорах, заключенных этими князьями и включенных в состав той же «Повести временных лет». Историки полагают, что именно эти даты — единственные точные даты, бывшие под рукой летописца, — и дали ему основание точно датировать смерть князей, живших едва ли не за полтора столетия до него.
По летописи, и Олег, и Игорь княжили одинаковое число лет — по 33 года каждый. Этот срок признается эпическим, имеющим сакральное значение, хотя его можно связать и с иным «ритмом», который, по словам современного исследователя, «задавала русской истории и начальному русскому летописанию другая — вполне реальная — византийская традиция»: это тридцатилетний срок, на который обычно заключались договоры («вечный мир») в Византийской империи {39} . «Сакральное» число 33, разделившее два эти договора, по-видимому, было воспринято как срок княжения Игоря. И очень похоже, что точно такой же срок — 33 года — был отсчитан назад для определения времени княжения Олега. В действительности же и смерть Олега, и начало княжения Игоря были сдвинуты на несколько лет или даже десятилетий.
Мы уже говорили о том, что летописец, по всей вероятности, искусственно объединил Игоря, Олега и Рюрика в рамках единого рода, сделав Игоря сыном Рюрика, а самого Рюрика — родоначальником всех русских князей. Но для этого понадобилось максимально «растянуть» биографию Игоря, «привязать» ее к биографии Рюрика, искусственно удлинить период «взросления» Игоря, его подчиненного положения по отношению к старшему родственнику Олегу. В соответствии
В действительности же брак Игоря и Ольги был заключен, вероятно, значительно позже. Даже если допустить, что Ольга вступила в брак совсем еще девочкой (а поскольку мы согласились рассматривать этот брак как династический, такое предположение нельзя исключить), это произошло никак не раньше 20-х годов X века, а скорее, даже в 30-е годы. Назвать более точную дату не представляется возможным. Но во всяком случае, ко времени рождения сына Ольга была молодой и полной сил женщиной, а отнюдь не престарелой матроной [25] . [26]
25
Для удобства последующего изложения я буду исходить из того, что Ольга родилась около 920 года, хотя эта дата, несомненно, условна и очень приблизительна.
26
Такого же мнения придерживались и М.Н. Тихомиров (см., напр.: Ольга // Рукописное наследие акад. М.Н. Тихомирова в Архиве АН СССР. М., 1974. С. 159-161; цит. по: Наш современник. 1991. № 6. С. 157—160) и Б.А. Рыбаков (Киевская Русь и русские княжества XII— XIII вв. М., 1982. С. 369). Согласно подсчетам Б.А. Рыбакова, Ольга родилась в 923—927 гг.: автор исходит из того, что замуж в древней Руси обычно выходили в возрасте 16—18 лет, после чего следовало рождение ребенка. Я допускаю, во-первых, более ранний возраст невесты (с учетом династического характера брака), а во-вторых, возможность временного промежутка между выходом замуж (или достижением детородного возраста) и рождением сына Святослава.
Глава вторая.
ВОЙНЫ ИГОРЯ
Игорь, муж Ольги, принадлежит к числу неудачников русской истории. Особенно, если сравнивать его с предшественником Олегом или сыном Святославом. Да и большинство других русских князей удостаивались куда б ольших похвал со стороны летописцев и позднейших историков. Игорь же не снискал себе славы, проявив качества, не украшающие князя ни с точки зрения средневекового книжника, ни с точки зрения современного читателя летописи. Многое, за что он брался, заканчивалось очевидной для всех неудачей — во всяком случае, если судить по тому, что сообщают о нем источники — как русские, так и иностранные.
Впрочем, первые годы самостоятельного княжения Игоря не предвещали будущей катастрофы.
Власть над Киевом он принял после смерти Олега Вещего. Напомню, что, согласно «Повести временных лет», это произошло в 912 году; согласно же Новгородской Первой летописи — в 922-м. Но в истинности обеих дат позволительно усомниться, а само наличие противоречивых показаний источников свидетельствует о том, что подлинная дата смерти Олега не была известна их авторам. Если же приглядеться к летописному рассказу о первых десятилетиях самостоятельного княжения Игоря, то легко увидеть, что почти все описанные в нем события дублируются в дальнейшем повествовании и искусственно «растянуты» во времени.
Так, под 913 годом киевский летописец, автор «Повести временных лет», сообщает об отпадении от власти Игоря древлян, а под следующим, 914 годом — о его походе на них и установлении дани, «больше Олеговой» {40} . Подробности древлянского похода он не приводит, зато они имеются в Новгородской Первой летописи младшего извода, где сам поход — в соответствии с принятой хронологической сеткой княжения Игоря — датирован 922 годом. Оказывается, победив древлян, Игорь передал «древлянскую дань» своему воеводе Свенельду, и это вызвало явное недовольство Игоревой дружины: «Се дал единому мужу много» {41} .
Дальше в Новгородской летописи — зияющий провал: следующие семнадцать летописных статей (до 940 года) оставлены пустыми. А под 942 годом, как будто и не прошло стольких лет, вновь сообщается о передаче все той же древлянской дани воеводе Свенельду!
Автор «Повести временных лет» о подоплеке древлянских событий не знает. Но под еще более поздним 945 годом он также говорит о возмущении Игоревой дружины Свенельдом и связывает это с древлянскими делами. «Отроки Свенельдовы изоделись оружием и портами, а мы наги! — восклицает дружина, обращаясь к Игорю. — Пойди, княже, с нами за данью — и ты добудешь, и мы!» Это и становится поводом для последнего похода Игоря на древлян — того самого похода, который будет стоить ему жизни.