Княгиня Ольга
Шрифт:
— Вставать пора. А князья небось спят еще и сладкие сны видят.
Микула возразил:
— Святослав не спит, тот уж давно на коне.
Горена улыбнулась, и впрямь, князь у них точно и не спит вовсе, с первыми петухами уже на ногах, а свеча в его окне в тереме горит и за полночь. Беспокойный у них князь, но отличный вой, дружина его любит.
Через девять месяцев у Горены родится сын, которого она назовет в честь не вернувшегося из похода отца Микулой. Микула-младший станет служить верой и правдой сыну князя Святослава Владимиру, получит от него многие награды и будет основателем большого рода.
Микула был прав, князь Святослав уже не спал, ему не давали покоя мысли о предстоящем походе. Для
Глава 61
Хазарский поход Святослава требует особых пояснений. Князь Святослав был горяч и разумен одновременно, его полководческие решения ставили в тупик признанных военачальников Византии и всех, с кем князь воевал. Так и с Хазарией.
Ко времени выхода Святослава на мировую арену Хазария уже была не та, что при князьях Олеге и Игоре, ее значительно ослабил отказ славянских племен платить дань, постоянные войны с Арабским халифатом, стычки с печенегами, а главное, свой собственный раскол. Еще в VIII веке основная часть населения приняла ислам, а немного позже верхушка власти — иудаизм. В этом не было бы такой уж беды, но иудаизм хазар в отличие от основополагающего ислама не запрещал проповедовать. И хазары стали не просто учить своей вере, а насаждать ее. Нетерпимость породила нетерпимость. Это привело к полному неприятию иудаизма как соседями, так и завоеванными племенами. Одно дело платить дань, понимая, что тот, кому платишь, просто сильнее или воинственнее, и совсем другое — испытывать давление в вопросах веры.
Когда начался упадок великого каганата? Когда на его территорию в VIII веке вторгся брат арабского халифа Мерван с огромным стотысячным войском? Или когда в самом каганате власть разделилась надвое — в IX веке подняли мятеж хазарские беки, и Обадий провозгласил себя царем, а кагану оставил только призрачную тень духовной власти? С тех пор каган сидел в своем роскошном дворце взаперти, появляясь на людях только в исключительных случаях, настоящая же власть в стране принадлежала царям, которые, начиная с Обадия, насаждали иудейскую веру как среди своих соплеменников, так и среди покоренных племен. Даже столица разделилась надвое, у иудеев и мусульман отдельными были не просто кварталы, а рынки, суды, кладбища…
Или развал начался, когда владения великой Хазарии стали таять, как мартовский снег на солнце? Крымские горы перешли под власть Византии, в степи между Волгой и Доном уже кочевали орды печенегов, они нападали на хазарские селения и крепости; с востока все чаще стали появляться раскосые всадники на лохматых лошадках, не суля ничего хорошего; одно за другим прекращали выплату дани славянские племена. Из-за преследования христиан у Хазарии испортились отношения с Византией, и давний союзник бросил каганат на произвол судьбы.
Окружение Руси в X веке не было ни спокойным, ни дружелюбным, и князь Святослав точно выбрал место для удара по воинственным и опасным соседям, самым слабым звеном была именно Хазария. Но между ней и Киевом лежали земли вятичей. Вятичи давно платили дань хазарскому каганату, не рискуя от нее избавиться. И князь Святослав решил начать именно с этого славянского племени. В том проявилась мудрость князя, он не стал нападать, как мог, быстро, словно ветер. Святослав подбирался к давнему сопернику Хазарии осторожно, окружая земли хазар своими союзниками.
Земли вятичей были покрыты лесами, в которых нетрудно спрятаться не только дозорным отрядам, но и целым племенам, в начале похода русы не могли застать врасплох
Глава 62
Князя снова нет в Киеве, Святослав ушел с воями, куда никто не ждал, — почему-то в леса на восход. Немало дивились киевляне, там же вятичи, что князю до них? Ладьи княжеской дружины заполонили всю реку, колыхались на ветру стяги, блестели на солнце шеломы и наконечники копий, кольчуги пока никто не надевал, идти предстояло еще по своей славянской земле. Княгиня Ольга смотрела на сборы и уход дружины сына и с трудом сдерживала слезы. Это были слезы гордости, ее мальчик, ее Святослав во главе огромной рати, ему послушны ряды воев. Только одно беспокоило княгиню — в отличие от князя Игоря Святослав не раскрывал своих планов даже ей, Ольга не знала, куда отправился сын, не воевать же вятичей, в конце концов!
Княгиня была не права, вои Святослава первыми посетили именно их. Земля вятичей велика, сплошь покрыта лесами, с ними самими трудно не только поговорить, но и вообще их разыскать. Князю пришлось пойти на хитрость: обнаружив в одном из селений капище вятичей, он приказал взять его в кольцо, хорошо понимая, что старейшины где-то рядом. Вятичи действительно скоро пришли к своим богам, а вернее, к русскому князю просить не трогать их идолов. Святослав, уже давно приказавший этого не делать, принял старейшин ласково, договорился о мире и уплате дани, взяв воев в рать. Пора было двигаться дальше. Впереди лежала Волжская Булгария. Их царь настолько боялся хазар, что прислал своих послов тайно. Те явились под покровом ночи, просили сделать вид, что русские напали на Волжскую Булгарию, что взяли ее с боем и при этом перечисляли места, где спрятаны ладьи для князя Святослава, где стоят оседланные кони, где приготовлены запасы еды для людей. Князь смеялся, дрожат так, точно сам каган их слышит. Пусть их, главное, чтоб не мешали.
Вятичи влились в дружину Святослава, ничего не изменив в ней, а печенеги пришли под стены Итиля — столицы Хазарии — своей конницей и встали отдельным флангом.
Скоро уже потянуло запахами незнакомых для большинства дружинников трав, это пахла степь. Те славяне, что никогда не ходили дальними походами против хазар, а больше сидели в своих лесах, дивились горьковатому запаху полыни, морщились от солоноватой степной воды. То ли дело колодцы на Руси, водица холодная, аж зубы ломит даже в жару, сладкая, вкусная. Святослав, усмехаясь, слушал споры славян, у кого вода вкуснее, каждый доказывал свое, но сходились в одном — у степняков невкусная.