Князь Барбашин 3

Родин Дмитрий Михайлович

Залп, данный практически в упор, не пропал даром. Под ударами чудовищной силы когг вздрогнул и зримо замедлил своё движение. Он ещё продолжал двигаться, однако его носовая часть превратилась в изуродованные обломки, а на уровне ватерлинии чернела пробоина, в которую уже начала заливаться вода. А в довершение ещё и фок-мачта с диким треском обрушилась на пострадавший полубак, накрыв его остатками парусов и обломками.

Однако радоваться было рано: выскочившая из-за корпуса обречённого "Меркурия" шкута не растерялась и пользуясь преимуществом в ходе и тем, что большая часть орудий сейчас перезаряжались, попыталась сблизиться с караккой и закинуть

на неё абордажные крюки и багры. Благо "Дар божий" был куда выше и шёл на полных парусах, поэтому высадить на него десант у шкуты не получилось. Используя топоры и тесаки, морпехи быстро и без затей перерубили верёвки, а вертлюжные пушки осыпали шкуту свинцовыми подарками.

Однако шкута это было не так опасно, как два когга, что решительно заходили со стороны отстрелявшегося борта. Как бы Андрею не хотелось, но на зарядку пушек требовалось время.

– Свистать всех наверх, - приказал он вахтенному офицеру, внимательно разглядывая очередных врагов.
– Приготовиться к повороту оверштаг.

– Есть, - лихо козырнул тот и поспешил отдавать нужные приказания.

Мореходы, подгоняемые свистками боцманских дудок и командирскими матами своих старшин, быстро разбежались по своим местам. Но Андрей медлил, точнее ждал, когда канониры доложат о готовности малых пушек к стрельбе.

Наконец нужный доклад прозвучал и каракка вновь окуталась клубами порохового дыма, послав в сторону коггов калёные ядра и цепные книппели. А сразу после залпа, Андрей начал командовать:

– Руль к ветру!

И мореход, застывший у колдерштока, всем телом навалился на него, дожидаясь, пока нос каракки не начал поворачиваться.

– Руль на ветер! Па-а-ашёл!

Благодаря десяткам тренировок, мореходы неплохо знали своё дело. Они работали со снастями как проклятые и вот тяжёлые реи каракки начали поворачиваться, а "Дар божий", дрожа, встал против ветра. Наступал самый опасный момент: если каракка откажется совершать поворот и увалится под ветер, то она не просто потеряет скорость, она станет достаточно лёгкой добычей для ливонцев, так и жаждущих пойти на абордаж. Но каракка хоть и нехотя, но легла на другой галс и начала вновь набирать скорость. Манёвр вышел не совсем гладко, но главного добиться удалось. Приказав повернуть руль в обратную сторону, Андрей отдал управление старпому и принялся изучать новую картину боя.

Теперь все три ливонских когга находились с одного, ещё не стрелявшего борта каракки, и уже не успевали перехватить её, не совершив манёвр с поворотом. Бомбардирские же суда, оповещённые заранее сигналом, уже успели повернуть, и теперь пристраивались сбоку от флагмана, не прекращая посылать в сторону врага залп за залпом.

– Канониры, - негромко скомандовал Андрей, но младшие командиры продублировали его команду до подчинённых, - стрелять в среднего, как только он приблизится на тридцать саженей.

Услыхав эти слова главарт каракки, старый опытный Охрим, ходивший канониром ещё на "Пенителе морей", когда нынешний адмирал был сопливым капитаном, усмехнулся в седеющую бороду. Его идеалом всегда был ближний бой, когда просто невозможно было промахнуться в такую махину, как чужой корпус. Правда в этом случае на первое место выходило умение быстро заряжать и выдвигать пушки, но он своё дело знал туго и за то недолгое время, что каракка находилась в кампании, он буквально загонял своих подчинённых и теперь смело мог утверждать, что на один выстрел с вражеского корабля его парни дадут два выстрела в ответ.

Между тем когг, что

шёл в середине вражеских кораблей, действительно значительно вырвался вперёд. Толи обводы его были куда благороднее, толи мастер поймал золотое соотношение грузоподъёмности и парусности, но корабль двигался явно быстрее своих товарищей. И явно не боялся сближаться с караккой. Впрочем, план его был ясен почти любому мало мальски опытному мореходу: сблизиться, стреножить и навязать абордажный бой, дожидаясь подхода товарищей. В подзорную трубу было хорошо видно, как готовятся на его борту метатели кошек. Что ж, у Андрея второго на счёт вражеского замысла был свой план.

Когда до когга оставалось совсем немного, и метальщики на его борту уже начали раскручивать свои снаряды для метания, он повернулся к рулевому, указывая на врага:

– Руль на борт!

– Есть!

Каракка, словно сама захотев ближнего боя, начала неторопливо поворачивать в сторону ливонца, а её капитан тем временем внимательно следил за парусами.

– Прямо!

– Есть!

Каррака так же нехотя вернулась на прежний курс, вот только расстояние до врага значительно сократилась.

– Средним калибром!
– перевесившись через перила мостика проорал Андрей второй.

Половина борта каракки, та что ближе к корме, взорвался пламенем, ярко озарившим собственный корпус, и окутался серо-белыми клубами. Средний калибр был заряжен цепными ядрами и теперь они со свистом неслись в сторону когга, готовясь превратить всё живое на нём в кровавый фарш. А канониры, подгоняемые офицерами, развили бешенную деятельность на артиллерийских палубах. Работы у них было много. Сначала банником, смоченным уксусом, следовало пробанить горячий ствол. После чего, проткнув ножом холщовые мешочки, вложить в него заранее отмеренный заряд и утрамбовать его там, и лишь потом вложить в него очередное ядро и с "эханьем" выдвинуть пушку наружу, крепко принайтовав её канатами.

И всё это под вражеским огнём, ибо с когга тоже на скупились на огненные подарки. На его баке стояли вполне себе большие пушки, так что бесследно его выстрелы для "Дара божьего" не прошли.

Однако Охрим не зря гонял своих людей. Второй залп каракка дала первой и успела повторно перезарядиться, прежде чем когг смог ответить. Теперь выстрелы с каракки следовали с той скоростью, с какой расчёты успевали заряжать орудия. Цепные ядра решетили наполненное людьми судно, рвали снасти и ломали ему рангоут. И ливонец не выдержал. Его нос покатился под ветер и, едва не протаранив соседний когг, он выкатился из атакующей линии.

Андрей тут же велел прекратить стрельбу и приказал поворачивать против ветра. Его расчёт был прост: когда лавируешь против ветра, существенную роль играет размер корабля. Волны и ветер сильнее сносят того, кто меньше. А крупнее каракки вокруг никого не было.

Его же задачей было не дать взять себя на абордаж, с чем он вполне успешно справлялся. И с каждым новым часом боя он всё больше осознавал слова дяди, что командиру мало всё знать о судовождении, работе с парусами и командой. Военный флот - это прежде всего бой, и командир должен уметь воевать. Воевать смело, с инициативой, но при этом не лезть на рожон, а применяя изобретательность и сообразительность. Ведь бой нельзя расписать указами, потому что противник просто не будет следовать им. И победит в бою не тот, у кого больше кораблей и пушек, а тот, кто лучше подготовил своих людей и сумел навязать врагу свою волю. Хотя и от удачи командира тоже кое-что зависит.