Князь Беркутов-Туманный

Горъ Василий

Что самое забавное, предсказание сбылось: мы очень неплохо поболтали с владельцами «Москвы» и «Руси», Максаковыми, Искрицкими, Ивашовыми, Орловыми и полковником Парамоновым. А после того, как к нам подошли Виктор, Татьяна и Виктория Леонидовна, образовали кружок, из которого то и дело раздавались взрывы хохота. Веселились от всей души и, если верить комментариям Дайны, перепортили настроение доброй половине зала. Увы, в какой-то момент электронный глашатай зычно объявил о выходе Императора и Императрицы, и нам пришлось заткнуться.

Пока Воронецкие шли к трону и величественно опускались на резные сидения, я старательно держал лицо и изображал сдержанное любопытство, то есть, старательно делал вид, что, как и все остальные гости, не знаю, для чего Владимир Первый

пригласил на этот прием глав самых влиятельных родов Империи. А после того, как самодержец шевельнул рукой, требуя тишины, и заговорил, мне как-то резко поплохело. Нет, держать лицо я, конечно же, не перестал. Но с каждой следующей фразой рассказа о секте Свободных и самых громких вехах ее «деятельности» все сильнее и сильнее злился на человека, написавшего этот текст. Почему? Да потому, что он подобрал настолько яркие и зримые образы, что описание каждого преступления вызывало зубовный скрежет не только у родичей жертв Свободных, но и у всего остального зала.

А потом глава государства сделал паузу, оглядел намеренно заведенных подданных тяжелым взглядом и с хрустом сжал правый кулак:

— Да, Свободные принесли нам чрезвычайно много горя. Поэтому я рад заявить, что в понедельник вечером группа быстрого реагирования спецотдела Канцелярии уничтожила, как бешеную собаку, последнего члена этой секты, скрывавшегося от правосудия…

Молодежи в зале было немного, а чопорные представители старшего поколения, вроде как, умели держать себя в руках, однако овация, начавшаяся после этих слов, получилась по-настоящему бурной. Впрочем, закончилась она достаточно быстро, и Воронецкий перешел к самому главному:

— Да, секта Свободных полностью уничтожена, следовательно, настало время воздать должное личностям, благодаря самоотверженности которых нас с вами, наших родичей и наших близких перестали похищать средь бела дня, уводить на «фермы», раскачивать под потребности заказчиков криминальных Искр и потрошить…

Следующие часа полтора самодержец награждал рядовых сотрудников спецотдела, ИСБ и полиции, чем-то проявивших себя при задержаниях членов секты и их покровителей. Потом переключился на командиров групп быстрого реагирования, начальников отделов и отдельных служб. На предпоследнем этапе вручил по ордену генералу Ляпишеву и директору ИСБ. А потом оглядел зал, нашел взглядом нашу компанию и снова обратился к гостям:

— Не знаю, заметили вы или нет, но в описаниях заслуг наших сограждан, награжденных до этого момент а, ни разу не прозвучало слово «первый». А все потому, что подвиг, позволивший уничтожить первую ячейку Свободных, получить первые установочные данные на членов других ячеек и зацепиться за первую ниточку клубка, который предстояло распутать, совершила команда Игната Даниловича Беркутова-Туманного. Это они в конце августа прошлого года натолкнулись на «ферму» Свободных, уничтожили шестерых Князей и двоих Богатырей, нашли архив ячейки и вернули в Большой Мир всех калек, обреченных на заклание…

Абсолютное большинство гостей приема ему не поверило, поэтому зал зароптал. А зря: это взбесило Императрицу, и она, потемнев взглядом,

рыкнула. Да так грозно, что в помещении мгновенно настала мертвая тишина:

— Что, не верится?! Так не судите других по себе и своим возможностям — это вы покидаете уютные поместья и особняки только для того, чтобы под надежной охраной перебраться в точно такие же, или раз в сто лет осторожно прокрадываетесь к родовым заимкам в сопровождении толпы телохранителей и видите Пятно только через высокий забор. А Беркутовы-Туманные ходят в него круглый год. И отнюдь не в «восьмерки» с «семерками». Кстати, в конце августа прошлого года я как раз прорывалась во

второй ранг. В «шестерке». И Игнат Данилович, прекрасно понимавший, что его командой десять калек в Большой Мир не унести, двое суток доставлял этих несчастных к моей заимке. Кстати, термос с пальцами убитых Князей и Богатырей, архив этой ячейки и пачку фотографий ее клиентов Беркутовы-Туманные тоже передали не кому-нибудь, а мне. Так что я видела и спасенных, и обрубки, и архив, и фотографии. Кроме того, прекрасно помню, в каком состоянии были Беркутовы-Туманные после того боя и безостановочных мотаний между фермой и заимкой. Поэтому даю слово, что если какая-нибудь тварь посмеет усомниться в боевых заслугах этой команды, то я заставлю злопыхателя захлебнуться собственной желчью…

Глава 5

27 января 2514 по ЕГК.

…Домой заскочили чуть меньше, чем на час — убрали в сейф награды и новые документы, наскоро ополоснулись, переоделись, умяли по паре-тройке бутербродов, попрощались с целительницей, похватали рюкзаки, загрузились в «Орлан» и вылетели во дворец. Виктора, Татьяну и Викторию Леонидовну подобрали, что называется, бегом — стоило Ире притереть мультикоптер к посадочному квадрату на крыше Южного крыла, как эта троица вынеслась из «стакана», ворвалась в салон, побросала свои пожитки на пол и попадала в свободные кресла. А через мгновение после взлета Воронецкий, пребывавший в прекраснейшем настроении, обратился ко мне по новому титулу:

— Ваше Сиятельство, вы не будете так любе— …

— Одно особо вредное Императорское Высочество вот-вот допрыгается до трепки… — предупредил я, но «Высочество» не унялось:

— Ваше Сиятельство, да будет вам известно, ни в этом, ни в прошлом столетии титул Князя никому не жаловался. Поэтому я плавлюсь от гордости за единственного друга, и вы, Ваше Сиятельство, не вправе мне это запретить!

— Его Сиятельство запрещать и не собиралось… — «поддержала» меня Света. — Оно предупредило о пробуждении желания использовать десницу в воспитательных целях, а это, как вы, наверное, догадываетесь, совсем другое!

— А десница у его Сиятельства тяжелая-претяжелая! — весело продолжила злобная мелочь, высунула носик из-за спинки кресла, посмотрела на меня и довольно хихикнула.

— Предательница! — притворно обиделся я и вызвал ожидаемую реакцию:

— Не-не-не: я за вас! Всегда-всегда!! Просто тоже лопаюсь от гордости!!!

Глумились весь перелет до авиабазы. А после приземления почему-то посерьезнели, попрощались с Ирой, возвращавшейся в городское поместье, перебрались в разъездной «Эскорт», который мои ветераны пригнали в ангар еще в первой половине дня, и превратились в слух. На мой взгляд, рановато — я поморгал фарами минивэну телохранителей Виктора, «обнаружившемуся» метрах в сорока, тронул машину с места и покатил к единственному «Антею», готовившемуся к вылету. После того, как въехал в десантный отсек и вырубил движки, выбрался из салона, поздоровался с экипажем самолета и разрешил взлетать по готовности.

А вот потом вернулся в автомобиль, захлопнул дверь, развернулся вполоборота и поймал взгляд Воронецкой, пребывавшей в легком шоке от темпа, в котором менялась ее жизнь:

— Виктория Леонидовна, происходящее с вами нормально: Император, Императрица и Цесаревич оказывают нам не только незримую поддержку…

— Я это уже поняла. Просто еще вчера, в пятнадцать ноль-ноль, я была сотрудницей спецотдела; в шестнадцать десять оказалась в структуре, которой еще не существует, причем не штабс-капитаном, а майором; в девятнадцать пятнадцать попала на прием не по чину, а в час ночи узнала, что лечу в Пятно, и сразу же получила полный комплект снаряжения экстра-класса!