Князь Фёдор. Русь и Орда
Шрифт:
Тохтамыш, задумавшись над подобным ответом, переспросил лишь после продолжительной паузы:
– И что же ты думаешь, царевич: смогли бы литвины отбиться от моих нукеров в Москве?
Ак-Хозя чрезмерно горячо воскликнул:
– Кто же сможет выдержать мощь Золотой Орды под рукой столь славного воина, о великий хан?!
Столь грубая и не особо искренняя лесть все же понравилась хану – и избавила царевича от мгновенной кары. Нет, хитро улыбнувшись, сын Туй-Ходжи негромко произнес:
– Что же, Ак-Хозя, ты сослужил мне верную службу и помог принять важное
Пытливо посмотрев на царевича – не трусит ли? – хан продолжил:
– Князь Елецкий Федор летом напал на Азак и сжег город фрязей – то ныне доподлинно известно… А такая дерзость требует возмездия! И оно последует – твоими руками и руками твоих храбрых нукеров, до наступления зимней стужи! Заодно исцелишься и от страха перед урусами… Доволен ли ты моей милостью, царевич?
Несмотря на открытую издевку в голосе Тохтамыша, Ак-Хозя, осознав, что незамедлительной кары не последует, горячо воскликнул:
– Для меня будет честью покарать столь вероломного разбойника, о великий хан!
– Что же, на том и порешим… Теперь же собирайся, царевич. Тебе пора готовить своих нукеров в поход!
Глава 5
Вересень 1381 года от Рождества Христова. Окрестности Ельца (будущий Ольшанский лес)
– Ату! Ату!
– Беги! Эге-ге-гей!!!
– Ату…
Крики загонщиков, следующих по лесу в сопровождении собак, да с рожками, трещотками и просто вопящих во весь голос, раздаются уже довольно близко – метров за двести, самое большое. Вторит им и особенно беспокоящий лесных жителей, свирепый лай «лоших» – самых крупных, «зверовых» лаек.
Загонщиков сегодня много – не меньше пяти десятков, следующих по лесу широкой цепью, по дуге. Вогнутым полукругом построилась и сотня стрелков, следующих навстречу загонщикам; в большинстве своем это или опытные охотники, или просто хорошие стрелки, готовые бить хоть зайца, хоть лося, хоть кабана или косулю! Мясо – оно и в Африке мясо, а осень есть лучшая пора для загонной охоты на лося…
В идеале, когда мы подберемся поближе, стрелки и загонщики образуют убийственное кольцо, замкнув которое, мы постараемся перебить как можно больше зверя. Жалко животных? Безусловно, жалко. Но еще жальче будет терять моих людей грядущей зимой – добытых с боем людей!
Тем более что среди освобожденных невольниц практически не осталось непраздных да незамужних баб – а беременным ведь нужно хорошо кушать…
Смешанный хвойно-лиственный, преимущественно сосновый лес просматривается неплохо, хотя в некоторых местах густые заросли подлеска приходится обходить. А в целом – в целом красота! День выдался на редкость теплый, погожий и солнечный, воздух
– Хорошо же, братцы?
Михаил, неожиданно мягко, едва слышно ступающий по ковру из опавшей листвы и хвои, лишь согласно кивнул, внимательно посматривая вокруг. Он цепко сжимает в руках охотничью рогатину с длинным, широким наконечником и коротким, но чрезвычайно толстым древком; за пояс гридя также заткнута пехотная секира с более широким, чем у чекана, лезвием. Хоть мы и на охоте, а Миша все одно меня стережет, как и подобает верному телохранителю – вдруг сохатый вылетит на нас, а мы с Алешкой оба промахнемся? Крупный лось вполне может и покалечить, если пойдет на прорыв, склонив навстречу массивные, острые на концах рога…
Еще хуже, если навстречу вылетят кабаны – например, вчера на охоте одного ушкуйника насмерть порвал раненый секач. Тоже была загонная охота; набрели наши добытчики на лог, густо заросший дубами, снизу доносилось характерное похрюкивание, ну и запах…
И вроде бы повольники все понимали и готовы были не только стрелять, но и колоть рогатинами, и секирами рубить. Но когда из чащи навстречу стрелкам вдруг вылетел вепрь сотни под две килограммов весом, да рванул на таран… Так охотники и растерялись. Две стрелы, угодившие в бока кабана, не остановили его разгона, а только обозлили животное… Как итог, замешкавшийся ушкуйник, попавший под удар клыков секача – острых, словно бритва! – остался лежать на земле с распоротым животом.
Оказывается, бывает и так – от болта генуэзского арбалетного ушел, и стрелу татарскую не поймал, и в сече с ордынцами уцелел, а тут простой кабан… Но простой не простой – а зверя недооценивать нельзя!
– Лепо, княже. Душа поет, какая красота!
Верен себе и Алексей, наложивший стрелу на тетиву и с явным азартом посматривающий по сторонам. Помимо лосей и косуль, на встречу с которыми мы рассчитываем прежде всего, буквально под ноги могут вылететь и зайцы – а с земли тяжело взлететь глухарь… Птицей мы никоим образом не брезгуем, скорее наоборот! Причем мой второй ближник, оказавшийся довольно метким лучником, уже успел добыть стрелой самца-глухаря; теперь только птичья голова и торчит из висящей за спиной дружинника сумы.
– Вот и я думаю, лепо…
– Вон он!
– Бей давай!
Слева послышался азартный вскрик – и я тотчас вскинул трофейный генуэзский арбалет к плечу, плотно утопив в него ложе приклада; оружие боевое, не охотничье, но против крупной дичи вполне подходит! Главное, что мне сподручнее целиться из него, нежели чем из лука – хотя мой предок и обладает кое-какими навыками лучника… Но когда арбалетная тетива уже взведена «козьей ногой», а болт уложен в направляющий желоб, остается лишь совместить плоскость древка болта и выемку «зацепного ореха», служащего мне целиком, с центром «мишени»… Ну, или вынести точку выстрела чуть вперед, с упреждением на движение цели – и все, остается лишь утопить спусковую скобу в ложе самострела!