Князь Кий
Шрифт:
Гуннов было шестеро. Шестеро против семи уличей. Дозорный, видно, не добрался до стойбища, а встретил сторожевой разъезд, и они вместе помчались за беглецами. Но как это много – шесть, если учесть, что только трое из семи уличей – опытные взрослые воины! Разве могли что-то сделать в бою тяжело раненный князь, княгиня Искра и княжна Цветанка? Да и Боривой только-только начал осваивать воинское ремесло.
Гунны издали закричали, стали потрясать копьями, давая понять, что они увидели беглецов и вот-вот догонят их. Зоркий глаз Боривоя даже заметил, как передний
– Вперёд! – И княжич поднял плеть.
Измученные кони двинулись нехотя, и лишь понукания, крики и удары плетью заставили их постепенно перейти на рысь.
Теперь всё зависело только от них – выдержат ли они состязание с лошадьми преследователей или нет.
Боривой вырвался вперёд и, пристально вглядываясь, выбирал направление. Объезжал холмы, избегал крутых склонов, спрямлял путь по тропам, протоптанным дикими владыками степей – рогатыми турами, буйногривыми тарпанами и тонконогими пугливыми сайгаками.
Гунны не отставали. Наоборот, их кони оказались более свежими и выносливыми. Расстояние между беглецами и преследователями постепенно сокращалось.
Видя это, князь Добромир стал просить:
– Оставьте меня! Я не хочу быть обузой для всех!.. Гунны задержатся возле меня на какое-то время – и вы от них оторвётесь! Может, и спасётесь… Оставьте меня!
Боривой взволнованно возразил на ходу:
– Что ты, отче! Как можно? Нет, мы ни за что тебя не оставим! – И вдруг радостно закричал: – Вон впереди теснина! Туда! Мы скроемся в ней! Там, в узких и глубоких расселинах, нам будет легче защищаться. Нападающие не смогут нас окружить!
Он круто повернул к подножию горы, наполовину разрезанной тёмным провалом ущелья.
Ехать стало сразу труднее, так как дорога пошла вверх. Взмыленные, задыхающиеся лошади замедлили бег. В низовье ущелья под копытами зачавкала топкая грязь, зашелестела осока. Над рвом с ржавой стоячей водой нависли ветви кустов – пришлось с трудом продираться сквозь них.
Боривой и Горицвет, пропустив всех, задержались в укрытии из лапчатой лещины. Осторожно выглянули – далеко ли гунны?
Те тоже остановились и озадаченно смотрели на отвесные стены ущелья и зелёную накипь зарослей в нём. Видимо, опасаясь засады.
Горицвет, злорадно усмехаясь, сказал:
– Вы поедете дальше, а я останусь здесь. Клянусь Перуном, хоть одному, а достанется моя стрела!
– Погибнешь!
– Всё может быть… Но кому-то нужно их задержать!
– Я тоже с тобой!
– Нет, Боривой, ты не останешься… Твоё место – во главе отряда. Спасай князя! – И Горицвет ударил плетью коня Боривоя. – Прощай!
Когда Боривой исчез в гуще кустов, молодой воин слез с коня, взял в руки лук и стрелу – выглянул из укрытия. Гунны приближались.
Горицвет ждал. Пусть подъедут ближе! Ближе!.. Чтобы не промахнуться! Чтобы поразить хотя бы одного в сердце!
Они осторожны – у каждого в руках наготове лук с наложенной на него стрелой. Готовы в любой миг ответить выстрелом на выстрел.
Вот уже отчётливо видны их лица – широкие, тёмные, обожжённые
Горицвет натянул тетиву – прицелился. Стрела свистнула как плеть и вонзилась в грудь ближайшего гунна. Даже не вскрикнув, тот взмахнул руками и упал с коня наземь.
– Есть один! – радостно воскликнул Горицвет и потянулся к колчану за следующей стрелой. – Боги помогают мне!
Но гунны тоже оказались бывалыми воинами. Заметив, где колыхнулась веточка ивы, они не мешкая выпустили туда пять стрел, и те холодно и злобно пропели песню смерти. Две из них попали в храброго улича – одна в руку, вторая – в горло.
Подсечённым колосом упал Горицвет навзничь в остролистую осоку и, хотя был ещё жив, не мог и шевельнуться. Затуманенным взглядом смотрел вверх, сквозь зелёную листву.
Потом кусты расступились – и к нему подъехали всадники. О чём-то быстро заговорили между собой. Но он ничего не понимал. Лежал молча, бесстрашно, наблюдая за тем, как один из них вытянул из ножен блестящую саблю и наклонился с коня… Сабля вонзилась ему между глаз…
Тем временем Боривой вывел свой небольшой отряд из устья ущелья, где навсегда остался Горицвет, в его среднюю часть. Заросли здесь стали реже, ниже, бурьян более цепкий. Вокруг высились жёлтые отвесные стены с множеством отверстий, в которых гнездились быстрокрылые ласточки, поднимались в небо острые шпили, а из глубоких мрачных обрывов веяло угрюмой прохладой.
Но вот ущелье разветвилось на три русла. Беглецы заколебались. Куда направить путь?
Боривой прикидывал. И вправду, где спасение?
Повернуть налево – оказаться ближе к землям уличей, куда теперь дорога им заказана. Поехать прямо – неизвестно, когда ещё удастся выбраться в степь?.. Остаётся одно – повернуть вправо, откуда открывается прямая дорога на север, где живут племена общего с ними языка и общей веры.
Взяли вправо.
Двигались медленно. Из последних сил. Кони едва держались на ногах, а люди – в сёдлах.
Боривой знал, что гунны недалеко. Горицвет их задержал. Но надолго ли? Он с тревогой и отчаянием поглядывал назад, не веря самому себе, – неужели погоня отстала?
Поэтому резкий окрик Всеслава, хотя и не был неожиданным, заставил Боривоя вздрогнуть.
– Гунны!
Он оглянулся. Пять всадников быстро их нагоняли. Значит, Горицвет всё же одного уложил!
Молодец! Но пятеро ещё остались. Что делать? Где искать спасения? Не пройдёт и нескольких минут, как преследователи приблизятся на полет стрелы!