Князь мертвецов

Отдаленный грохот прокатился по степи и стих у самой железнодорожной насыпи.

— Это что ... выстрел?
– настороженно замер молодой инженер в потертой путейской шинели.

– Может, охотники ...
– неуверенно предположил его старший товарищ и тут же сам покачал головой. Что за охота - ночью?
– Пастухи кнутом, бывает, щелкают – ну точно выстрел! Хотя сюда стада не гоняют, боятся ...

– Не удивляюсь ...
– пробормотал младший.

– Скраааап! Скрааап!
– порывы мокрого

ветра с реки раскачивали фонари, подвешенные на грубо обтесанных столбах. Полосы света метались вверх-вниз, выхватывая из мрака то белые столбики вешек, отмечающие, где встанет станционная будка, то сложенные в штабель шпалы, то тускло блестящий металл подготовленных к укладке рельс.

Меж границей света и тьмы двигались громадные тени. Поперек ползущих по земле полос света с неспешной основательностью прошагал и гигантские ноги: в яркой вспышке света можно было рассмотреть круглую, как обтесанный булыжник, пятку и едва намеченные пальцы. Фонарь качнулся снова, луч света скользнул выше, на миг осветив чудовищно огромный, будто сложенный из валунов торс, и бугры плеч, таких широких, что на каждое мог свободно усесться человек. Чудовище наклонилось... Луч фонаря выхватил похожую на неровно слепленный ком голову и бугристое лицо, покрытое сетью мелких трещин, как старая глиняная тарелка. Носа не было, зато имелся круглый рот, и две ямины глаз - одна немного выше другой. В глубине тускло, как гнилушки на болотах, тлели огни.

Из мрака выдвинулись пятипалые ручищи толщиной с фонарный столб, легко, как мальчишка - вязанку хвороста, подняли укладку шпал ... Монстр выпрямился ... и глухо бухая ножищами, утопал в темноту.

Молодой инженер шумно перевел дух, вдруг поняв, что не дышал все время пока монстр топтался неподалеку, и досадливо мотнул головой:

– Воля ваша, жуткие они!

Под новым порывом ветра фонарь завертелся, заплясал, выдергивая из темноты то марширующие вдоль строящегося железнодорожного полотна громадные ноги, то широкую, с две лопаты, ладонь, бережно обхлопывающую насыпь, то согбенную спину, на которую запросто могла бы въехать крестьянская телега... Монстры вбивали сваи, монстры возводили насыпь, монстры, как бабы - коромысло, несли на плечах по десятку рельсовых полос...

— Это с непривычки, Артемий Николаевич.
– снисходительно хмыкнул второй инженер.
– Пообвыкнитесь.

– Сомневаюсь.
– пробормотал молодой, чувствуя подошвами, как по земле проходит дрожь - гигант, одной рукой придерживая сваю, другой просто шарахнул по ней кулаком, вколачивая выставленное стоймя бревно в землю.
– Как они не бьются-то - глиняные же!
– почти с возмущением вскричал он.

– Ежели бы големы так просто бились - какой в них толк?
– удивился старший.
– Нет, дорогой мой, он и у господ каббалистов не просто оживают, а еще и приобретают изрядную крепость! Еды не требуют, не болеют, не устают, работают и днем, и ночью ...

– Еще скажите - даром!
– саркастически скривился младший.

– Не скажу. За услуги своих големов каббалисты изрядно спрашивают, однако оно того стоит. Особенно в нынешних условиях, когда промедление смерти подобно. – и на вопросительный взгляд младшего

коллеги пояснил.
– На городских складах скопилось изрядное количество железа. Если питерские заводы его вовремя не получат, встанут ведь! Морем везти долго, да и после недавнего набега варягов - рискованно. Слыхали, было у нас тут дело?

– Как же: все газеты гудели!

– Да что те газеты знают ... У нас тут вокруг этого железа, что ни день, то событие! То он о после набега пропадает, так что владельцы завода едва не вешаются: петербургский заказ горит, неустойка! То вдруг железо возвращается! Нет уж, чем скорее из города его вывезут, тем всем будет спокойнее. Так что с последним участком чугунки у нас теперь великая спешка. Вы уж простите, что я вас вот так – с дороги да прямиком сюда: ни выспаться, ни поесть нормально ...

– Не извиняйтесь, Семен Васильевич, в первый раз, что ли? Будет время и возможность, я, вон, в рабочем вагончике посплю!

– Да уж, Артемий Николаевич, мы с вами инженеры, а от того при нужде можем не есть, и не спать - совершенно как эти самые големы!
– засмеялся старший.
– Обычные работники такого темпа не выдержат.

– А если паро-боты взять?
– молодой инженер снова встретился глазами с тусклыми огоньками в глазницах голема и торопливо отвернулся. Видят Предки, это противоестественно! Хуже, пожалуй, было бы Моранычей нанять, чтоб те мертвецов подняли да работать заставили! Так вот и начнешь радоваться, что княжеская спесь Кровных Внуков Мораны Темной такого сроду не позволит.

– И -и, батенька, скажете тоже! А сколько эти ваши автоматонные паровые работники стоят? Еще к каждому человек обученный нужен, рычагами двигать ... То ли дело голем - дашь ему задание, он и будет делать, пока не остановят!

– Так ведь глиняная же кукла, откуда соображение?
– молодой инженер проводил взглядом голема, вернувшегося за новой «вязанкой» шпал.

– На то при куклах имеется кукловод.
– хмыкнул старший, кивком указывая на появившуюся возле насып и длинную фигуру в черном.

– Раввин?
– младший понизил голос, будто его могли услышать.

– А кто каббалистом может быть, по-вашему?
– усмехнулся старший.
– Идемте, я вас познакомлю. Сегодня ребе Шмуэль дежурит - он человек молодой, прогрессивный. С ним и о деле поговорить можно, и последние сочинения Чехова обсудить.

Шагающий им навстречу раввин вдруг замер... подался вперед... сунул руку за пазуху длинного черного лапсердака и ...

Инженеру в грудь смотрело дуло паро-беллума. Тонкая, даже тощая, рука молодого раввина держала тяжелое оружие с неожиданной твердостью.

— Это как прикажете понимать, Шмуэль Бенционович?
– чуть ли не вкапываясь подошвами в землю, возмущенно вскричал инженер.

– Господин Пахомов?
– темные, опушенные длинными, почти девичьими ресницами, глаза молодого раввина растерянно сощурились... Он неловко сунул паро-беллум обратно за пазуху и водрузил на нос пенсне.
– и правда - вы! Простите...
– он отчаянно, до покрасневших щек смутился.

– Белены вы объелись?
– Пахомов в два шага оказался рядом с каббалистом. – Что за шутки?