Князь Олег
Шрифт:
— Ивица, что ты тут делаешь?
— С мужем охотимся. Он у меня промысловик.
Он кивнул на домик:
— Вы здесь живете?
— Нет. Наш дом далеко отсюда. Этот домик ничей. Пока мы его заняли.
Олег сошел с коня, подошел к ней. Она следила за каждым его движением спокойно, видно привыкла принимать случайных лесных путников. На костре в небольшом котелке варилось мясо, вкусный запах которого он почувствовал еще ранее.
Она взяла половник, глиняную чашку, быстро налила варево,
— Угощайся, князь.
Он присел на корточки, принялся за еду, изредка бросая на нее взгляды. Она сильно изменилась за эти три года. Лицо ее утратило девичью свежесть, было загорелым и обветренным, и вся она казалась повзрослевшей, даже умудренной.
И только глаза ее были прежними — большие, выразительные. Когда она в упор взглянула на него, перед ним все вдруг закачалось и поплыло, он перестал пони мать, где находится. Никогда, кажется, не было ему так хорошо, как сейчас. Вечно сидел бы у костра и чтобы это чудное существо стояло рядом с ним.
В это время мальчик вдруг бросился бежать в лес.
— Куда ты? — властным голосом окликнула они его.
— По грибы! — на ходу выкрикнул он и скрылся и чаще.
— Дикий растет, — сказала она с ласковой улыбкой. — Чужих людей боится. Вот и вас испугался.
Олег прикидывал в уме и не мог понять, чей же этот ребенок. Уж не Ивицы ли?
Она поняла его молчаливый вопрос, сказала:
— У охотника, что с нами промышлял, сначала умерла жена, а потом его самого задрал медведь. Вот и прибился к нам. Ничего не скажешь, послушный, трудолюбивый растет.
— Но ведь ему всего семь лет!..
— Ну и что? Мы его с пятилетнего возраста приучаем к труду. Иначе лодырем вырастет.
Они помолчали.
И вдруг он задал вопрос, который вертелся у него на языке, но не хотелось спрашивать:
— Ивица, а почему ты меня бросила тогда одного в лесной чаще? Не жалко было?
— А что такого? Оружие и еду я тебе оставила, а выйти из леса не составляло труда.
Он вспомнил, как пережил ее предательство, и хотел упрекнуть в этом, но вдруг почувствовал, что у него нет ни обиды, ни злости против нее. И если бы она и сейчас поманила его одним пальчиком к себе, он пошел бы безоглядно, не рассуждая, куда она поведет его и что с ним станет.
— А как с мужем живешь? Не обижает?
— Нет. Он у меня смирный. Наоборот, я им командую.
— И он подчиняется?
— Охотно. Ему это нравится.
«И мне бы нравилось, если бы ты мной руководила», — подумал Олег.
Подъехал Вольник.
— Ярл, пора ехать. Мы можем опоздать.
— Успеем. Садись, перекуси.
— У нас нет времени!
— Я приказываю. Закон гостеприимства надо уважать. Этому меня учили, когда я собирался ехать в вашу страну.
— Я не
— Через «не хочу». Иначе хозяйка обидится. Садись!
Вольник спрыгнул с коня, подсел рядом. Ивица наложила ему мяса, налила бульон, подала чистую ложку. Вольник отхлебнул несколько глотков, поднялся.
— Спасибо, хозяйка. Но нам пора.
— Ну что ж, пора так пора. — Олег неохотно встал, поклонился Ивице. — Спасибо за угощение. На обратном пути заеду, продолжим нашу беседу.
— Продолжим, князь, — коротко ответила она.
«Не будь Вольника, я бы не смог уехать, — подумал он. — Так и говорил бы с ней, так и говорил, глядя в ее прекрасные очи…»
— Меня беспокоит мальчик, который убежал в лес, нарушил молчание Вольник.
— Боишься, что заблудится?
— Нет. Как раз этого я и не опасаюсь.
— Тогда чего?
— Как бы Вадима не предупредил!
— С какой стати! Они сами по себе, а Вадим сам по себе.
Но, сказав это, Олег не совсем поверил в свои слова. У него под ложечкой засосал червь сомнения. Желая скорее убедиться в своей правоте, он перевел коня на рысь.
Вдруг Вольник остановился. Сказал негромко:
— Вадим рядом, вот за этой стеной леса. Прикажи, ярл, охватить стоянку со всех сторон.
Дружинники сошли с тропинки и, медленно продираясь сквозь заросли мелколесья, стали обтекать невидимую пока поляну. Минут через десять Олег приказал сигнальщику:
— Труби!
Тот поднял рог, и по лесу понесся низкий, протяжный звук. В тот же миг крики сотен людей наполнили лесное безмолвие. Олег толкнул каблуками в бока коня, умное животное с ходу взяло в галоп и понесло по тропинке.
Вот и шалаши видны сквозь зелень ветвей. Но что это? В стане не видно ни одного человека. Дымились наскоро залитые костры, валялись второпях брошенные одежда и вещи. Еще не веря в страшную догадку, Олег бросал коня из стороны в сторону, надеясь найти спрятавшихся людей. Но никого нигде не было.
К нему подскакал взбешенный Вольник.
— Ярл! — выкрикнул он. — Я тебе говорил, что мальчик предупредил их!
— Пустое! Мальчишка заблудится, куда ему!
— Он вырос в лесу! Лес для него — родной дом!
— Все равно не верю! Ивица не могла меня предать!
— Кто такая Ивица? — не понял сначала Вольник, потом спохватился. — А! Эта женщина! Вот как раз она-то и послала мальчишку к Вадиму!
— Я рядом находился, я бы услышал, когда она ему сказала.
— Зачем говорить? Знак подала!
— Никаких знаков! Никаких мальчишек! Нас засекли засады Вадима! Он их расставил вокруг своего стана!
— Их не было, ярл. Не было, — уже спокойно проговорил Вольник и добавил: — Пора заворачивать коней. Обошел нас Вадим, как несмышленых котят обманул.