Князь орков
Шрифт:
— Эльфы не живут в пещерах, — стала поучать Аланна. — Они строят большие города и живут в залитых светом залах.
— Отвратительная идея, — раздался голос Раммара. — Нет ничего лучше темной, влажной пещеры, где пахнет гнилью и плесенью. Но вы, эльфы, в этом ничегошеньки не понимаете.
— Не понимаем. И я благодарна своим предкам, что все сложилось именно так.
— Тебе не нужно благодарить своих предков, эльфийка. Они давно умерли и послужили пищей для червей. Почему вы, остроухие, так носитесь со своим прошлым?
— Потому что великие дела стоят того, чтобы о них помнили.
Раммар
— Причина не в этом. Вы постоянно говорите о прошлом, потому что у вас нет будущего, верно?
— Это неправда!
— Нет? — Глаза Раммара хитро сверкнули. — Тогда почему все больше тебе подобных покидают этот мир? Почему вы удираете к своим Дальним Берегам, если здесь все якобы и так хорошо? Вот что я тебе скажу: твой народ потерял былой блеск, стал слабым и безвольным. Будущее принадлежит нам, оркам, потому что мы молоды и сильны.
— Это неправда, — повторила Аланна, но на этот раз это прозвучало скорее упрямо, чем уверенно.
— Правда, еще какая. Ты просто не хочешь этого признать. Подожди, вот познакомишься с нашим заказчиком — он подтвердит тебе мои слова. Эпоха эльфов заканчивается, и ты сама — лучший тому пример.
— Я сама? Что ты имеешь в виду?
Глаза Раммара продолжали хитро сверкать.
— Во что ты веришь? — спросил он, не сводя с нее взгляда.
— Я — Верховная священнослужительница Шакары, — прозвучал ответ. — Наследница Фаравина и хранительница тайны. Я не обязана давать отчет неизвестно откуда взявшемуся орку в том, во что я верю.
— Нам, оркам, не нужно верить, — гордо объявил Раммар, а снаружи завыл ледяной ветер, задувая под навес снежинки, тут же таявшие над огнем. — Мы знаем, что в глубинах сохгалаживет Курул. Тот самый демон, который некогда вышел победителем из битвы с себе подобными и выхаркал всех нас в мир. Это он отнял у нас свет и принес тьму.
— А даже если и так, — сказала Аланна. — Будучи служительницей Шакары, я верю в предсказание Фаравина, согласно которому придет спаситель и подарит амберумир и покой.
— Чушь, — снова возразил Раммар. — Ты в это не веришь.
— Откуда тебе знать?
— Все очень просто — потому что большинство твоих сородичей давным-давно потеряло веру в это глупое пророчество, не то они не покидали бы наш мир. И если бы ты была честна сама с собой, то признала бы, что и сама давным-давно в это не веришь. Поэтому ты и нам помогла уйти от погонщиков медведей. Я прав?
— Что ты себе думаешь! — Несмотря на жгучий мороз, Аланна сбросила мех белого медведя и вскочила. — Как ты можешь так говорить! — Она глядела на Раммара, и глаза ее сверкали от ярости.
— По праву сильного. Ты в нашей власти, священнослужительница, а не наоборот, понятно? Вбей это в свою дурную голову.
— Еще бы не понять, — засопела Аланна, не в силах припомнить, чтобы кто-нибудь за всю ее долгую жизнь так с ней разговаривал. — А ты вбей в свою дурную голову, орк, что в моих жилах течет кровь сыновей Мирона, и заверяю тебя, что сила их еще не угасла. Если тебе дорога жизнь, то моли Курула, чтобы в мои руки никогда не попало оружие,
— Это еще что такое? — Раммар поднял свои косматые брови. — Ты мне что, угрожаешь? Вот именно ты? Баба?
— Для такого труса, как ты, и баба серьезный противник.
— А ну, повтори, — зарычал Раммар, в свою очередь поднимаясь.
— Что именно повторить, а, резкий Раммар? Что ты трус или что баба для тебя вполне подходящий противник?
— Ну, погоди! Ты мне за это ответишь! — взвыл Раммар, его нос задергался, глаза дико завращались в глазницах. Начинался саобх, один из самых известных приступов бешенства у орков, который обычно заканчивался тем, что кого-нибудь закалывали или забивали, или, по крайней мере, ломали пару костей. Бальбок обеспокоенно наблюдал за тем, как брат хватается за сапарак, и когда Раммар хотел уже наброситься с ним на эльфийку, кинулся между ними и обхватил Раммара своими длинными лапами.
— Оставь меня в покое! — шипел толстяк, пытаясь вырваться из хватки Бальбока. — Я заткну ее наглый рот! Я должен…
— Ты должен успокоиться, — заклинал его Бальбок. — Если ты убьешь ее, она уже не сможет поведать тайну карты. Тогда колдун на нас разозлится и не отдаст голову Гиргаса. А это значит, что мы не сможем вернуться в больбоуг. Она того не стоит!
Бальбок настойчиво уговаривал брата, и тот действительно угомонился. Наконец даже нос его перестал сердито дергаться, и Бальбок отпустил его.
— Ну, ладно, — проворчал Раммар, садясь к огню. — Сначала закончим свою миссию. Потом эту бабу всегда можно будет убить. А знаешь что, священнослужительница, — добавил он, обращаясь к Аланне, — ты начинаешь напоминать мне скорее орка, чем эльфийку, — и не только потому, что говоришь на нашем языке.
— Слабоумный! — раздраженно донеслось в ответ.
Раммар кивнул и сказал:
— Во-во, именно это я и имел в виду…
Они тронулись в путь ранним утром. Из-за нападавшего за ночь снега идти стало не только сложно, но и крайне опасно. Оркам неоднократно мерещилось, что под снегом они потеряли тропу. В большинстве случаев именно Аланна указывала им путь, а где даже она не знала дороги, на помощь приходило чутье Бальбока.
По опасным серпантиновым тропам и узким ущельям путешественники наконец достигли каменных ступеней, которые вели по вертикальной расщелине. Конца выбитой в скале лестницы видно не было, потому что на горы снова опустились густые облака.
Зато скалы стояли здесь настолько близко друг к другу, что снег почти не долетал до дна, поэтому Раммар, Бальбок и Аланна могли спокойно подниматься.
Они очутились на окутанном дымкой плато. Там стояла каменная колонна, украшенная эльфийскими рунами. По словам Аланны, надпись приветствовала идущего и желала ему счастливого пути. Если бы облака были не настолько густыми, то с перевала открылся бы захватывающий вид на заснеженные вершины и обледенелые склоны Северного вала. А так орки хотя и угадывали очертания острых скалистых зубцов, окружавших плато со всех сторон, но видеть толком не видели.