Князь Рысев 4
Шрифт:
Она старалась пошире расставить пальцы, будто желая показать, насколько огромным получится тот самый мнимый, написанный фолиант. Хотелось подойти к ней, обнять, дать понять, что я все равно рядом с ней.
Но сейчас Майка жаждала не моих объятий, а лишь излить все, что успело накопиться в ее душе. Грань истерики уже давно была позади, девчонка держалась на одной только нечеловеческой силе воли.
— Мы хотели поскорее найти тебя. Убивали, купались в крови, рисковали — и все ради того, чтобы найти тебя здесь. С… с полуголой девицей и с еще одной, не более
Она вспыхнула огнем, стоило сделать шаг в ее сторону. Будто предупреждала, что, если посмею провернуть один из своих привычных трюков, она обожжет меня. Будет жалеть об этом, проклинать до конца своих дней, но сейчас не отступит. Импульсивность лилась из нее через край.
— Ты ведешь себя, как ребенок. — Я прищурился, прежде чем ответить ей. — Как большой, капризный, привыкший к уступкам ребенок. К мягкости подушек вокруг себя, вырвавшейся, наконец, на свободу. И все шло хорошо ровно до тех самых пор, пока мир не показал тебе клыки, Майя. Ты сама не понимаешь, чего хочешь. Я стою перед выбором — бросить того, кто был мне как отец, или завершить начатое в одиночку.
Она тяжело дышала. Я вдруг понял, что еще одно мое слово — и это станет последней каплей. Из союзницы она обратится в противницу, полоснет мне огнем прямо по лицу, подпалит ноги, чтобы я не мог стоять — и вот уже тогда, дико извиняясь и разливаясь в мольбах о прощении, будет радоваться, что я не в силах продолжить задуманное.
— Они съедят тебя, Федя. Не гмуры — эти чертовы стены, эта мгла. Она словно проклятая — выедает нас изнутри. Подтачивает, грызет, не оставляя больше ничего. У тебя есть запасы, чтобы вернуться потом? У тебя будут силы, чтобы пойти назад? Ты гонишься за призраком непонятно чего. Тебе кажется, что ты поймал цель за хвост, но тебе никто даже не удосужился рассказать, в чем и из чего она состоит…
Мы стояли друг напротив друга, непримиримые друзья. Коса нашла на камень, мнения разделились. Она вдруг закрыла глаза, подняла руки — гнев, еще мгновение назад обуявший ее, выгорел без остатка, оставив лишь боль высказанных нами обоими слов.
— Поступай как знаешь. Я уведу отсюда девчонок. Мы выспимся — всего пару часов, а потом… потом оставайся здесь хоть навсегда, Федя.
Мне показалось, что перед моим носом только что громогласно и со всей дури хлопнули дверью…
Глава 17
Тишина окружала нас со всех сторон.
Огонь вспыхнул не сразу, пришлось повозиться — то самое хваленое кресало, обещавшее высечь магический огонь едва ли не из пустоты, отказывалось работать. Думал, что Майя поможет, но она лишь прошла мимо — ложилась спать одной из последних. Словно показательно оттащила свой спальный мешок от Катьки поближе к Лиллит. Укуталась в стеганое, успевшее покрыться грязью одеяло.
Отвернулась. Словно в надежде больше никогда меня не видеть, закрыла глаза — я знал, что сон будет бежать от
Алиска сидела рядом со мной — мрачная, как туча. Велеска не могла поверить, что я приказал ей идти вместе с остальными. Бубнила себе что-то под нос — ей словно хотелось забыться в бессвязном бормотании. Потому что через пару часов жизнь, казавшаяся такой простой, резко изменится. Казалось, мы только встретились, а вот снова расстаемся. Зачем? Почему? Спасать Кондратьича? Старик ей, конечно, был дорог, но я куда ценней. Словно маленькие девочки, они все не желали признавать, что иногда мужчина должен сделать выбор.
Порой не в их пользу.
Все, кроме Кати, — ей же, наоборот, сказанное мной нравилось. Я прозвучал тогда не как забитый, загнанный в угол мальчишка, а не терпящий возражений мужчина. Она вздрагивала в беспокойном сне, а в голову почему-то лезла всякая пошлятина.
Я качнул головой, словно желая вытрясти из нее все глупости разом. Алиска отстегнула от пояса ножны с клинком, вытащила его. Влажная, тускло блестящая тряпица коснулась лезвия. Меч выглядел так, будто им можно было разрубить само мироздание прямо по волоску.
— Держи, — холодно, будто училась этому у самой Слави, проговорила она и протянула мне ножны.
— А… ты? Как же ты?
— А я, как и другие, хочу, чтобы ты притащился из этого безумия живым. Не думаю, что голыми руками ты много навоюешь.
Она была права, и я не стал спорить, принял ее подарок как должное. Оскорблять ее еще и этим отказом мне не хотелось.
Она мягко, по-лисьи и очень тихо опустилась рядом, положила мне голову на плечо. Ее самоотверженность возбуждала и вдохновляла. Молча она смотрела, как пляшет пламя разгорающегося, но не дающего тепла костра. По какой-то старой привычке она тянула к нему руки, но ничего не чуяла.
Ей было все равно.
Я сказал, что буду сидеть дозором и следить за Кондратьичем — время поспать у меня будет здесь позже. Они же должны быть полны сил, чтобы старик имел шанс выжить.
Пара часов — много или мало? Где-то внутри себя я искал иные слова, которые скажу им всем, прежде чем они уйдут. Слова хихикали и играли в прятки.
Алиска вдруг клюнула носом, чуть не упав — я поймал ее голову ладонью едва ли не самый последний момент, не дал стукнуться о камень. Мило и совершенно по-детски она засопела.
Я почуял неладное — здравый смысл отказывался верить, что привыкшая нести вахту рыжая прохвостка может вот так запросто захрапеть прямо на карауле.
В ноздри ударил резкий, неприятный дух, со всех сторон нас окружило вязким туманом — даже мгла, царствующая здесь с основания времен, решила уступить ему свое место.
— Барин?
Мне показалось, что я ослышался, вздрогнул. Привстал, ощущая, как стонут мышцы всего тела. Получившие передышку, теперь они расслабились и не желали больше ничего делать.