Князь Рюрик и его время
Шрифт:
В.В. Седов писал: «Историческим центром Новгородской земли было Приильменье, накануне образования Древнерусского государства, как свидетельствуют археологические материалы, относительно плотно заселенное словенами ильменскими. Исторические данные позволили А. Н. Насонову утверждать, что "...новгородская территория выросла из племенной территории, послужившей ее основным ядром". И это целиком и полностью соответствует данным археологии. Территория расселения словен ильменских, как она обрисовывается по их погребальным памятникам VIII—IX вв. — сопкам, охватывает Ильменский бассейн с Шелонью, Ловатью и Метой. На Северо-Западе в ареал сопок включается Верхнее Полужье, а на востоке он простирается до верхних течений Мологи и Чагодощи включительно. Весьма плотная концентрация сопок наблюдается в той части Ильменского Поозерья, где в середине IX в. было основано Новгородское (Рюриково) городище и около столетия спустя — Новгород, а также на нижнем Волхове, где находилась Ладога. При сопоставлении исторической карты Новгородской земли, составленной А.Н. Насоновым, обнаруживается, что южная и восточная границы ее соответствуют пределам расселения словен ильменских, как они устанавливаются по погребальным древностям VIII—IX вв.» [145] . То есть и во времена Рюрика именно эти
145
Седов В.В. Древнерусская народность. С. 233—234.
Интересная идея была высказана археологом В.Я. Конецким по поводу культуры сопок. «Сопки — это новация, связанная с верхушкой общества, находящегося на высшей, предгосударственной стадии первобытности. При попытках связать их с высокими курганами лесной полосы предшествующей эпохи, будь то литовские, верхнеокские или даже наиболее близкие территориально оставленные финно-угорским населением большие курганы V—VII вв. на востоке Новгородской земли, следует иметь в виду, что вышеназванные древности оставлены группами населения, безусловно находящегося на более низкой стадии экономического и социального развития, чем носители культуры сопок. Поэтому параллели сопкам следует искать в обществах синстадиальных. Вендельская культура Швеции вполне удовлетворяет этим условиям» [146] .
146
Конецкий В.Я. Новгородские сопки в контексте этносоциальных процессов конца I — начала II тысячелетия н. э. // Новгородский исторический сборник 4 (14). СПб. — Новгород, 1993. С. 21.
Интересно, что само название вендельской культуры связано с названием населенного пункта Вендель в Южной Швеции и ассоциируется как с кельтским, так и славянским племенем венеды. Необходимо отметить, что сама вендельская культура Швеции имеет кельтские корни и, скорее всего, была создана выходцами с Британских островов в VI веке для обеспечения развития торговых путей с Византией и Арабским Востоком. В этом контексте следует говорить о наличии в Новгородской земле не скандинавского компонента в этническом и культурном отношении, а о кельтском. Именно русы, занимавшие в среде славян доминирующее положение, изначально были кельтами, носителями культуры сопок [147] .
147
Цветков С.В., Черников И.И. Торговые пути и корабли кельтов и славян. СПб., 2008. С. 169.
«Ладожские сопки, ставшие местами захоронения новых социальных групп древнерусского общества, дали начало традиции возведения на Руси дружинных курганов типа гнездовских, черниговских или седневских, на что указывал еще А.А. Спицын. Они же, как престижные памятники и сакральные объекты были восприняты сельской общинной верхушкой славянского общества» [148] . Вместе с тем говорить о скандинавском происхождении этих сопок не приходится. Они имеют, скорее всего, южнобалтийское происхождение с привнесением местных элементов (рис. 36).
148
Конецкий В.Я. Указ. соч. С. 23.
Таким образом, можно констатировать, что именно Ладога была одной из первых колоний или поселений, основанных как ключевой торговый пункт на пути «из варяг в греки» и в Арабский Восток. Колонией с изначально интернациональным населением, куда входили и балтийские славяне. Именно в Ладоге, являвшейся столицей конфедерации пяти племен, сначала обосновался и князь Рюрик. Но к ней мы вернемся позже.
Одно из самых ранних славянских городищ на Волхове, контролировавшим путь «из варяг в греки», согласно последним археологическим открытиям, сделанным экспедицией под руководством Е.А. Рябинина, — это торгово-ремесленное поселение, построенное на мысу, образованным впадением р. Любши в Волхов, которое датируется концом VII — началом VIII века. Это городище было основано славянами на месте финского дерево-земляного укрепления. Новопришельцы создали уникальную для Восточной и Северной Европы каменно-земляную крепость, в традициях, характерных для славян Центральной Европы — жителей Подунавья, Великой Моравии и Польши. По заключению Е.А. Рябинина: «Именно выходцы с этих территорий и построили крепость. Любша как ключевой укрепленный пункт на протяжении около двухсот лет держала под контролем стратегический перекресток международных водных магистралей эпохи раннего средневековья: Великий волжский путь из Балтики в Каспийское море и летописный путь "из варяг в греки", соединявший Север с Черным и Средиземным морями» [149] .
149
Рябинин Е.А. У истоков Северной Руси. СПб., 2003. С. 16—17.
Так что с запада приходили представители разных западнославянских племен, движимые в том числе и торговыми интересами, стремясь занять ключевые водные пути северо-востока Европы. В это движение славянских народов на восток были вовлечены и представители кельтских, германских и балтских племен. Нельзя забывать и про местные племена. Естественно, что управлять таким разношерстным населением, даже объединенным в союз племен, было довольно трудно.
Интересно, что устройство любшанской крепости почти в точности соответствует описанию галльских крепостей, сделанное Юлием Цезарем: «Все галльские стены обыкновенно бывают такого устройства. На землю кладут во всю длину прямые и цельные бревна параллельно друг другу с промежутком в два фута; они связываются внутри (поперечными балками) и густо покрываются землей; а спереди указанные промежутки плотно заполняются большими камнями. Положив и связав их, на них кладут сверху другой ряд с соблюдением того же расстояния между бревнами; однако бревна (верхнее и нижнее) не приходятся одно на другое, но каждое из них в пределах того же расстояния крепко сдерживается
150
Цезарь Ю. Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о галльской войне, о гражданской войне, об александрийской войне, об африканской войне. М., 2001. С. 141.
151
Рябинин Е.А. Указ. соч. С. 17.
152
Цветков С.В., Черников И.И. Указ. соч. С. 171.
Казалось бы, не слишком ли большая территория, с которой шла миграция в маленькую крепость на р. Любше? Если учитывать ее необыкновенно важное, стратегическое значение, то нет. Изначальная ориентация этого городища на международную торговлю говорит о том, что, во-первых, путь этот на восток был известен славянам достаточно давно, а во-вторых, славянский мир к этому времени еще не был столь разобщенным, особенно если учесть древние мореходные традиции славян, которые уже в VI веке совершали молниеносные нападения на Византию, именно используя флот. Любша была разрушена в середине IX века, то есть во времена междоусобиц среди северных племен, вызвавшей, в итоге, призвание Рюрика. Интересно, что один из важнейших городов балтийских славян был Любек. Наверняка здесь есть какая-то связь. Возможно, именно выходцы из этого города и основали поселение в месте впадения Любши в Волхов. Не исключено, что городище на Любше было разрушено конкурентами по международной торговле ваграми, из среды которых происходил и сам князь Рюрик. К сожалению, несмотря на то, что открытие Любшанского городища и его раскопок произошло десять лет назад — кроме предварительного сообщения, сделанного археологами Рябининым и Дубашинским, практически не появляется существенных работ на эту тему. Хочется думать, что это не связано с тем, что сенсационное по своей сути открытие сознательно замалчивается, поскольку существенно меняет историю развития этого региона. Не пора ли опубликовать находки из Любшанского городища в более полном объеме, чем это было сделано в альбоме «У истоков Северной Руси» (СПб., 2003).
Но вернемся к Псковскому региону. В VI—VII веках в низовьях реки Великой, а также в среднем течении р. Кяэпа, Выханду, Пиуза, по берегам Псковского озера распространяются памятники культуры длинных курганов [153] .
153
Паул С.К. Некоторые закономерности распространения древнего населения в свете изучения могильников I тыс. н. э. в Восточной Эстонии // Северная Русь и ее соседи в эпоху раннего средневековья. Л., 1982. С. 92.
В VI—VIII веках в результате деятельности носителей этой культуры появляются, по крайней мере, пять городищ: Изборское, Камно, Псковское, Сторожинец, Городище, которые, как правило, ставились в нижних течениях рек, впадающих в Псковское и Чудское озера [154] . Поэтому далеко не случайно в этот важнейший, к тому же пограничный регион был отправлен брат Рюрика Трувор, видимо, следующий по старшинству за ним. Это был северо-западный ареал расселения кривичей — второго по значению из племен, призвавших новую варяжскую династию.
154
Плоткин К.М. К вопросу о хронологии городища Камно в Псковской обл. КСИА, 139, 1974. С. 13—16.
Создателями культуры длинных курганов явилось славянское племя кривичей, переселившееся в эти места в V веке из Центральной Европы, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки, а так же материалы топонимики и этнолингвистики. Например, картография гидронимов с основой тереб — (от глагола теребить «расчищать землю, готовить под пашню») показывает, что Псковско-Ильменский край составляет общий ареал с Повисленьем, Чехией и Словакией [155] . То есть с наиболее подвергшимися кельтскому влиянию групп славянского населения Центральной Европы.
155
Смолицкая Г.П. Некоторые лексические материалы. По данным гидронимики // Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М., 1974. С. 171 —179.