Князь Света (Бог Света) (др.перевод)
Шрифт:
— Да, — поддержал Шива.
— Акселеризм? Зачем пинать дохлого пса?
— Э, он отнюдь не такой дохлый, как тебе кажется, и вполне способен кусаться. По крайней мере, среди людей. К тому же борьба с ним поможет отвлечь внимание от проблем преемственности внутри Тримурти и восстановит хотя бы поверхностную сплоченность здесь, в Граде. Если, конечно, вы не намерены развернуть кампанию против Ниррити и его зомби.
— Только не это…
— Не сейчас.
— Мм… да, тогда акселеризм на настоящий момент —
— Ну хорошо. Акселеризм — наша важнейшая проблема.
— И кто ненавидит его больше всех?
— Ты сам?
— Абсурд. Кроме меня.
— Скажи же, Ганеша.
— Кали.
— А как же Яма?
— А что Яма? Оставьте Яму на меня.
— С удовольствием.
— Я тоже.
— Очень хорошо. Прочешите тогда весь мир — в громовой колеснице и на спине Гаруды. Отыщите Яму и Кали. Верните их на Небеса. Я подожду вашего возвращения и обдумаю последствия смерти Брахмы.
— Быть посему.
— Идет.
— Доброго вам утра.
— Погоди, достопочтенный Вама, я хотел бы поговорить с тобой!
— Да, Кабада. Что тебе угодно?
— Мне трудно подобрать подобающие слова… Это касается некого дельца, досточтимый купец, которое породило заметные, гм, чувства со стороны многих твоих ближайших соседей.
— Да? Так говори же.
— Касательно атмосферы…
— Атмосферы?
— Ветров и, гм, дуновений, что ли…
— Ветров? Дуновений?
— И того, что они разносят.
— Разносят? Что же они разносят?
— Запахи, добрый Вама.
— Запахи? Какие запахи?
— Запахи… гм… гм… запахи, в общем, фекальных масс.
— Чего?.. А! Да. Ну да. Ну конечно. Вполне может статься, Я об этом позабыл, к ним попривыкнув.
— Могу ли я спросить об их источнике?
— Они вызваны продуктами дефекации, Кабада.
— Это я понимаю. Меня, скорее, интересует, почему они тут, эти запахи, а не как и откуда взялись.
— Потому, что в задней комнате у меня стоят ведра, наполненные вышеозначенным веществом.
— Да?
— Да. Я сохраняю там все, что производит моя семья, — вот уже восемь дней.
— Для чего, достойнейший Вама?
— Не слышал ли ты о такой штуковине — поистине чудесной штуковине, в которую оные массы испускаются — в воду, — а затем дергаешь за рычаг, и с громким ревом все это уносится под землей далеко прочь?
— Я слыхал какие-то россказни…
— Это все правда, чистая правда. Такая штуковина и в самом деле существует. Изобрел ее совсем недавно один человек, имени которого упоминать я не стану; состоит она из большущих труб и сиденья без дна — или, скажем, без крышки. Это самое удивительное открытие нашей эпохи — и через пару-другую месяцев оно будет у меня!
— У тебя? Подобная вещь?
— Да. Она будет установлена в крохотной комнатенке, которую
— Воистину удивительно все это — ты так любезен…
— Таков уж я…
— Ну а… запахи?..
— Исходят от ведер, в которых я держу эти массы до установки новшества.
— Но почему?
— Я бы предпочел, чтобы мои кармические записи гласили, что я начал пользоваться ею восемь дней тому назад, а не через несколько месяцев. Это будет свидетельствовать о стремительности моего прогресса в жизни.
— А! Теперь я вижу всю мудрость твоих поступков, Вама. Я бы не хотел, чтобы сложилось впечатление, будто мы стоим на дороге у человека, стремящегося продвинуться вперед. Прости, если так показалось.
— Прощаю.
— Твои соседи по-настоящему любят тебя — с запахами и всем прочим. Когда достигнешь более высокого положения, вспомни о нас.
— Естественно.
— Такой прогресс, должно быть, дорого стоит.
— Весьма.
— Достопочтенный Вама, мы станем находить в атмосфере этой удовольствие — со всеми ее пикантными предзнаменованиями.
— Я живу лишь вторично, добрый Кабада, но уже чувствую на себе перст судьбы.
— Да, я тоже его чувствую. Поистине, меняются ветры времени, и несут они человечеству много чудесного. Да хранят тебя боги.
— Тебя тоже. Но не забудь и благословения Просветленного, которого приютил мой троюродный брат Васу в своей пурпурной роще.
— Как могу я? Махасаматман тоже был богом. Как говорят, Вишну.
— Лгут. Он был Буддой.
— Добавь тогда и его благословение.
— Хорошо. Всего тебе доброго, Кабада.
— И тебе, достойнейший.
Яма и Кали вернулись из свадебного путешествия на Небеса. Прибыв вместе с Вишну на спине птицы по имени Гаруда, не теряя ни минуты, все втроем проследовали они сразу же в Павильон Брахмы. В Саду Наслаждений встречали их Шива и Ганеша.
— Послушайте, Смерть и Разрушение, — обратился к ним Ганеша, — Брахма мертв, и никто, кроме нас пятерых, об этом не знает.
— Как это произошло? — спросил Яма.
— Вроде бы его отравили.
— А что, вскрытия не было?
— Нет.
— Тогда я займусь этим.
— Хорошо. Но сейчас намного важнее другое.
— Что же?
— Имя его преемника.
— Да. Небеса не могут оставаться без Брахмы.
— Вот-вот… Кали, скажи мне, как ты относишься к тому, чтобы стать Брахмой — златоседлым и среброшпорым?
— Я не готова…
— Тогда начинай об этом думать, да поживее. Ты кажешься самым подходящим кандидатом.
— А владыка Агни?
— Его рейтинг заметно ниже. Он, похоже, не такой ярый антиакселерист, как мадам Кали.