Князь Святослав. «Иду на вы!»

Поротников Виктор Петрович

Дружинники Святослава сильно отличались от степных наездников. Их лошади намного крупнее и сильнее, все лошади укрыты толстыми защитными чепраками и кожаными нагрудниками. Всадники-русы были облачены в длинные кольчуги и металлические брони, на головах – конический железный шлем с кольчужной бармицей. У некоторых имелись стальные наглазники или личина на все лицо. Каждый дружинник имел овальный, заостренный книзу щит, обоюдоострый меч, кинжал и тяжелое копье. У многих дружинников имелись также боевые топоры и палицы.

Удар

дружины Святослава пришелся в самую гущу буртасской конницы. Выбитые из седел ударами русских копий, буртасы громко вопили, оказавшись под копытами лошадей. От столкновений с огромными конями русов лошадки буртасов опрокидывались набок вместе с седоками, дыбились и скалили зубы, показывая свой дикий нрав.

Находившийся впереди Святослав лишь дважды взмахнул мечом, сбив наземь двух степняков в вонючих овчинах. И вот уже вся буртасская конница обратилась вспять, рассыпаясь в стороны, подобно брызгам. Настичь стремительных в своем бегстве буртасов русы на своих тяжелых лошадях не могли, они и не пытались это делать, стремясь сохранить свое боевое построение.

Печенеги на другом фланге тоже обратили в бегство буртасов, легкие топорики и кинжалы которых оказались бессильны против печенежских сабель. В отличие от русов, печенеги преследовали буртасов по пятам, метко поражая их стрелами. Буртасы не оставались в долгу. Отстреливаясь на всем скаку, они перебили из луков немало печенегов. Вражда между этими степными народами была давняя.

– Загонят коней басурмане кривоглазые на такой жаре, – ворчливо заметил воевода Перегуд. – Ишь, как разогнались!

– Далеконько умчались, – проговорил Свенельд, прикрыв глаза ладонью от слепящих солнечных лучей. – Похоже, настигли печенеги орду буртасскую. Сеча там вовсю идет!

В степной дали, на краю обширной низины, перемешались две конные лавы, издали похожие на серо-бурую массу, разлившуюся по равнине. Оттуда доносился звон сабель, выкрики воинов и ржание лошадей.

– Надо бы помочь печенегам, – сказал Святослав.

Русичи перевели коней на рысь; среди притоптанной степной травы тут и там виднелись сраженные стрелами степняки. Убитых буртасов можно было опознать по овчинным накидкам и лошадиным гривам на шлемах. Убитые печенеги выделялись своими разноцветными халатами. В некоторых мертвецах торчало по две-три стрелы.

– Видали, как сыплют стрелами степняки! – молвил Свенельд, разглядывая убитых буртасов и печенегов. – Ловкачи, ничего не скажешь!

Вторая сшибка русичей с буртасами получилась более яростной, чем первая. Буртасы, благодаря своей многочисленности, уже одолевали печенегов, когда на них обрушилась русская дружина. Видя княжеский красно-черный стяг, буртасы рвались к Святославу. Им удалось расстроить плотную колонну русской дружины, удалось вклиниться в нее своими нестройными сотнями. Не в силах сдерживать натиск буртасов копьями, русичи взялись

за мечи. Началась отчаянная рубка.

Призрак победы, маячивший перед буртасами, покуда они сражались с одними печенегами, исчез и рассеялся под ударами русских мечей и топоров. Убитых и раненых было так много, что лошади в сумятице битвы падали, спотыкаясь о них. Смертельно раненные кони хрипели на земле, обильно поливая темной густой кровью выгоревшую на солнце траву.

Наконец буртасы не выдержали и обратились в бегство. Забросив за спину щиты, степняки стремительно уносились прочь к дальним холмам. У многих из них колчаны были пусты, поэтому им оставалось уповать лишь на резвость своих низкорослых лошадок.

Потери буртасов были велики, около шести сотен убитых. К Святославу привели троих пленных степняков.

– Кто из ваших беев участвовал в этой битве? – спросил князь.

– Инх-Амарабан участвовал и все его братья, – ответил один из пленников с истрескавшимися от зноя губами. Его усталое, изрезанное морщинами, скуластое лицо было темным от загара. – Еще были Мерлан, Балаж, Налук, Тузар и Алхаз-бей.

– Сколько же конницы собрали ваши беи против меня?

– Тысяч десять, может, больше, – после долгой паузы проговорил пленник.

– Покорятся ли мне ваши беи после сегодняшней битвы?

Пленник горделиво посмотрел в глаза Святославу:

– Может, кто и покорится, но только не Инх-Амарабан. Он не потерпит тебя на своей земле, князь.

Святослав повелел освободить пленников.

– Передайте своим беям, я буду ждать их здесь для новой битвы, – сказал он. – Пусть соберут все свои силы. Кто не пожелает сражаться со мной, пусть известит меня об этом. Становища покорившихся мне беев не будут разорены.

* * *

У костра сидели двое: князь Святослав и печенежский хан Куря. Оба расположились на тугих скатках из толстого войлока, каким кочевники покрывают свои юрты. Святослав был босоног, в простой льняной рубахе и таких же портах. Куря был облачен в дорогой бухарский халат с длинными разрезами по бокам для удобства при верховой езде. На ногах у хана были короткие желтые сапоги из добротной кожи с загнутыми носками. На голове красовалась шапка, украшенная тремя хвостами степных лисиц. За узорным поясом Кури торчали плеть и кинжал в серебряных ножнах.

Куря был гораздо старше Святослава. Он был широкоплеч и коротконог. У него был низкий лоб, густые соболиные брови, слегка приплюснутый нос, заметно выступающие скулы, покрытые короткой темной бородкой. Чуть раскосые глаза хана были серо-зеленого цвета.

– Удивляешь ты меня, князь, – молвил Куря, который неплохо говорил по-русски. – Так, как ты, в степи никто не воюет. Нельзя предупреждать врага о своем вторжении. На врага нужно нападать внезапно. Только так добьешься быстрой победы.