Князь Святослав

Кочин Николай Иванович

Цимисхий, покрытый превосходными доспехами, подвёл войско своё к стенам и велел выстроиться, чтобы показать руссам свои воинские силы и внушить страх и тщетность сопротивления. Конница, блестя доспехами на солнце, образовала огромный квадрат с василевсом во главе. От неё одаль стояли пешие, между ними камнеметатели, пращники и стрелки. Войско и на самом деле было огромно, внушительно, упорядочено. Руссы смотрели на него из-за зубчатых башен стены с удивлением, но без страха. Цимисхий послал парламентёров к Свенельду, и те сказали:

–

Вы застигнуты нами врасплох, россы. Вас всего осталось горсточка. Войска же ромейского василевса преогромны. Они здесь ещё не все. Ещё столько же следует за нами. Имейте благоразумие, признайте себя побеждёнными и сохраните себе жизнь. Вам уже больше ничего не остаётся делать.

Свенельд посоветовался с дружиной и от лица всех велел ответить Иоанну Цимисхию:

– Не думайте, ромеи, что нас страшит смерть. Русские думают о ней, сходясь с врагом, только в одном случае, когда приходится умирать бесславно. Сражаться же с вами, когда на каждого русского приходится сотни твоих воинов, лестно и радостно. Только в таком случае воины Святослава выкажут всю силу своего ратного уменья и отвагу.

Цимисхий тогда придвинул войско с обнажёнными мечами к самым стенам и объявил приступ. Бренчали щиты напирающих отрядов и далеко раздавался гул. Приставили к стенам лестницы и полезли. Руссы бросали сверху копья, стрелы, камни, бревна, лили на головы ромеев кипяток и кипящую смолу. А те, в свою очередь, стреляли снизу из пращей, из луков и камнемётных орудий.

Ромеи не отступали, все лезли, хоть и валились со стен и образовали подле них груды трупов. Василевс объявил большую награду тому, кто первым появится на стене.

Вновь его воины с ожесточением ринулись вверх по лестницам с поднятыми мечами и в левой руке со щитами, заслоняющими головы. Взбирающихся на стены руссы кололи копьями, рубили мечами, сбрасывали ударами кулаков и пинали. Оттуда ромеи в панцирях валились в общую кучу. А отрубленные головы вместе со шлемами катились к ногам воинов. Но бесконечная лавина лезущих ромеев, подгоняемых снизу командирами ни на минуту не прерывалась. До каких пор продолжалась бы эта ожесточённая схватка, неизвестно, но вдруг ворота города открылись изнутри.

– Измена!
– закричали дружинники в один голос.
– Смерть изменникам!

Русские увидели хлынувшее в ворота войско Цимисхия. Цимисхий ехал на белом коне в пышном облачении. В воротах под ноги коня упал на колени «наместник» Херсонеса со своими приближенными:

– Владыка, - сказал «наместник», - мы давно жаждали видеть в городе твой божественный лик и сделали все, что требовал от нас наш долг ромеев… Мы старались, но никак не могли словить и предоставить в руки правосудия гнусного изменника Калокира…

– Я не забуду ваших заслуг, - сказал Иоанн Цимисхий, - двигайтесь с нами на штурм безнадёжного укрытия безрассудных варваров.

Свенельд дал приказание покинуть крепость и запереться за стенами кремля внутри города, где

находился дворец болгарского царя Бориса. В войске ромеев появилась робость при виде высоченных и крепких стен и железных ворот цитадели. Нерешительность на какое-то время сковала его. Но Цимисхий скомандовал твёрдым голосом:

– За мной!

Он первым бросился к стене, указывая мечом путь войску. Опять ромеи полезли по лестницам на стены. Опять руссы с ожесточением сбрасывали их.

Тогда Цимисхий велел подвезти стенобитные орудия и бить дни и ночи напролёт в деревянные стены кремля, хотя ежеминутно приходилось заменять солдат, которых побивали сверху руссы, сбрасывая на них камни, дротики, стрелы. И ромеи сделали проломы, вынудив руссов спрятаться во дворце. За дверями в коридоре укрылся сам Свенельд с сильнейшими дружинниками. Каждому, кто входил во дворец, они тут же сносили голову.

Трупы ромеев загородили все двери. Тогда Цимисхий приказал привезти вороха соломы и хворосту, обложить ими дворец, облить смолою и поджечь. Дым и огонь затопили здание. Свенельд вывел дружину на площадь и построил её густой фалангой.

Русские сомкнули щиты и врезались в византийское войско, обступившее их со всех сторон. Свенельд велел дружине прорваться сквозь бесчисленные ряды неприятеля и выйти из города. Фаланга Свенельда двигалась среди ромеев, как нож в масле. Но ромеев было так много, что русские утомились сечь и падали от изнеможения. Только нескольким сотням дружинников удалось выбиться из кольца ромеев и ускользнуть. Измученные, окровавленные - эти несколько человек во главе со Свенельдом и направились в Доростол к Святославу.

Цимисхий подъехал ко дворцу, от которого остался только обгорелый остов. Подле него стоял царь Борис с женой и детьми, лишённые крова и имущества. Знатные сановники подвели царскую семью к Цимисхию. Народ толпами запрудил площадь и прилегавшие улицы. «Наместник» ехал в свите Иоанна Цимисхия и плётками отгонял от свиты простой народ.

Цимисхий ласково обошёлся с царём Борисом, воздал ему царские почести и сказал, чтобы слышали все окружающие:

– Мы пришли не обижать болгар, которым всегда мы являлись благожелателями и друзьями. Мы пришли отомстить русским, за их обиды, которые они нанесли вам. Тебе, царь, будут возданы почести, приличествующие царскому твоему сану. А болгарскому народу я обещаю благоденствие под моим державным скипетром.

Потом к нему подвели русских, которых успели захватить в переулках и забрать в плен. Он отобрал из них десяток (остальных изрубили на месте) и велел им отправиться к Святославу. Он велел сказать:

– Пусть князь руссов изберёт одно из двух: или бросит оружие и покорится победителям, прося пощады и повинуясь в дерзости и тотчас же покинет страну мисян, но если он по природе своей гордыни сего не желает, пусть губит войско своё и отдаст свою голову в жертву непобедимым ромейским мечам.