Князь Тавриды
Шрифт:
Мнение народа она ставила выше всего, даже в мелочах.
Государыня редко каталась по городу — ей не позволяли этого ее многочисленные занятия, но однажды, почувствовав головную боль, она села в сани, проехалась и получила облегчение.
На другой день у государыни была тоже боль головы, и ей советовали употребить вчерашнее лекарство, то есть опять ехать в санях, но она отвечала:
— Что скажет про меня народ, когда бы увидел меня два дня кряду на улице?
С утра государыня садилась за дела; в кабинете все бумаги лежали
Перед нею во время чтения бумаг ставилась табакерка с изображением Петра Великого.
Императрица говорила, смотря на него:
— Я мысленно спрашиваю это великое изображение, что бы он повелел, что бы запретил, или что бы стал делать на моем месте.
Занятия государыни продолжались до девяти часов.
После девяти первый к ней входил с докладом обер-полицеймейстер.
Государыня расспрашивала его о происшествиях в городе, о состоянии цен на жизненные припасы и о толках про нее в народе.
Узнав, что говядина от малого пригона скота поднялась в цене с двух копеек до четырех, она приказала тотчас же выдать деньги на покупку скота и, таким образом, понизить цены.
После обер-полицеймейстера входили: генерал-прокурор — с мемориями от сената, генерал-рекетмейстер для утверждения рассмотренных тяжб, губернатор, управляющий военною, иностранною коллегиями и так далее.
Для некоторых членов назначены были на неделе особые дни, но все чины в случаях важных и не терпящих отлагательства, могли и в другие дни являться с докладом.
Из кабинета государыня переходила в парадную уборную, где представлялись ей некоторые вельможи в то время, когда ей убирали голову.
Туалет государыни продолжался не более десяти минут: прислуживала ей калмычка Алексеева, гречанка Палакучи накалывала ей наколку и две сестры Зверевы подавали булавки.
Прием в уборной государыни почитался знаком особенной царской милости.
В начале своего царствования государыня принимала все просьбы лично, но когда в Москве просители во время коронации стали перед ней на колени полукругом и преградили ей дорогу к соборам, а армяне подали ей вместо просьб свои паспорта, государыня лично уже просьб не принимала.
Скажем несколько слов о начале ее светлого царствования.
23 июля 1762 года императрица Екатерина II издала первый свой манифест, в котором говорилось о причинах, побудивших ее занять престол своего мужа.
В заключение манифеста императрица заявила, что она вступила на престол по явному и нелицемерному желанию своих подданных.
Для того чтобы закрепить дело, императрица поторопилась с назначением времени для своей коронации, и не далее, как через неделю по восшествии на престол был обнародован манифест об имеющем совершиться в сентябре месяце того же года короновании.
Этот манифест вышел в один день с манифестом о кончине Петра III.
1 сентября государыня выехала из Петербурга совершенно
Распоряжения по торжеству коронации были поручены князю Никите Юрьевичу Трубецкому.
Приготовлением короны занят был И. И. Бецкий.
Сделанная корона поражала своим богатством: в ней находилось пятьдесят восемь одних крупных бриллиантов, большого жемчуга семьдесят пять штук; вообще корона оценивалась тогда знатоками в два миллиона рублей.
9 сентября императрица приехала в подмосковное село Петровское, а 13 сентября происходил ее торжественный въезд в древнюю столицу.
В числе сопровождавших императрицу был и Григорий Александрович Потемкин.
Все улицы первопрестольной столицы были убраны ельником, наподобие садовых шпалер, обрезанных разными фигурами. Дома и балконы украшены были коврами и разными материями.
Для торжественного въезда императрицы, устроено было четверо триумфальных ворот: на Тверской улице в Земляном городе, на Тверской улице в Белом городе, в Китай-городе, Воскресенские и Никольские в Кремле.
У Никольских ворот императрицу встретил московский митрополит Тимофей с прочим духовенством и говорил ей краткую поздравительную речь.
Коронация императрицы происходила, с обычными церемониями, 22 сентября.
Первенствующим архиереем при коронации был архиепископ новгородский Дмитрий Сеченов, возведенный в день коронации в сан митрополита, а следующим за ним был митрополит московский Тимофей Щербатский.
На медалях, выбитых в честь коронации Екатерины, на лицевой стороне был изображен бюст императрицы, на другой стороне были надписи: — вверху — «За спасение веры и отечества», внизу — «Коронована в Москве сентября 22 дня 1762 года».
По случаю коронации императрица многих своих приближенных осыпала своими милостями, выразившимися в повышении чинов, в пожаловании шпаг с бриллиантами, в награждении орденами.
Имя Потемкина, однако, в числе награжденных не встречается.
28 сентября императрица давала праздник собственно для народа.
К этому празднику заказаны были особого рода экипажи, украшенные резьбою и позолотою; на них устанавливались жареные быки с многочисленною живностью и хлебами.
Эти экипажи в день народного праздника разъезжали по улицам города и служили источником народного угощения.
За ними тянулись другого рода экипажи и роспуски, с установленными на них бочками пива и меда.
Как роспуски, так и самые бочки с пивом, тоже устроенные с особою исключительною целью, отличались оригинальностью своего убранства: бочки, например, по краям и иным местам были раскрашены под цвет серебра.
На многих открытых местах города поставлены были столы для нищих, с большим запасом всевозможного рода закусок. Кроме того, нищим раздавали и деньги.
Главный центр празднества находился на Красной площади и на Лобном месте.