Князь тьмы по призванию!

Focsker

— Лишь избранные, те, кто обязан знать. Мы постараемся минимизировать распространение информации о вас. Так же будем стараться, чтобы вас лишний раз не дергали и не вызывали. Однако я был бы очень вам признателен, хотя бы за попытку учиться, либо же ознакомиться с нашими человеческими книгами.

Никогда не любил читать.

— Я подумаю над вашим предложением. — Вежливо послав Маркуса на три буквы, взглядом велю ему возвращать в привычное состояние Арию. Завтра мне притянут это странное, непонятное зеркало, выдадут малой какую-то непонятную штуку, что позволит мне поддерживать тело в физической форме, а ей не даст отменить призыв. Есть вероятность, что нас вообще попытаются

разъеденить, и даже в этом особых минусов настоящий я не вижу. Свобода, равенство, братство, так сказать. В рабы студентки не нанимался и вообще здесь не по своей воле. Ни вздохнуть, ни пёрнуть, даже вкус еды ощутить не могу, хотя вроде и голода тоже не испытываю. Только и остаётся, что по ночам тараканов давить. Не устраивает в общем меня такое положение дел. Свободу хочу, бабу хочу, да и выпить тоже б не отказался. Не каждый же день умираешь, а после чертилой каким-то воскрешаешься. Эх, жизнь говно… Ещё и убить хотят.

Проворонив нападения хандры, в момент пробуждения Арии вновь становлюсь бесплотным духом.

— Ой, простите. наставник, неужели я задремала? — Сияя этому засранцу улыбкой полной счастья и радости, говорит малая. А тот, словно принц на белом коне, и рад глупышке понравиться, втереться в доверие. Она то не знает, что этот хер был одним из тех, кто сначала хотел убить её, прямо на экзамене вместе со мной, а после ещё и в нападении участвовал. Почему она улыбается именно ему, а тогда… Тогда, когда я защищал её, смотрела на меня как на чудовище, мерзкое, страшное. Сука, почему бабы всегда со мной так. И цветы, и подарки, и на руках носишь и в жопу дуешь, а в конце к какому-нибудь смазливому улыбчивому педерасту убегают. Ненавижу себя, тогда, будучи метр девяносто, облысевшим в двадцать два, ненавидел. И сейчас, став за два тридцать, обретя рога, хвост и чуть ли не копыта, тоже, опять ненавижу. Может это судьба моя такая, вечно прислуживать кому-то, быть большим и тупо колотить людей.

Настроение опустилось ниже нуля. Бесплотной, духовной скалой, пропуская через себя и своё ранимое, дьявольское сердце идущих навстречу людей, я слепо следовал за Арией и сопровождавшим её Маркусом. Сейчас, дабы у моей испытывавшей финансовые трудности подопечной в дальнейшем не возникло проблем в классе. Езеф намеревался выдать ей униформу академии. В аристократическом, светском обществе спецгруппы никто не носил форму, пытаясь выделиться на фоне тех, кто и так выделялся в толпе своим положением и охраной. Но так как у Арии не было ни первого, ни второго, да ещё и денег не было, особо выбора малая не имела.

Пока девчонка, красуясь у зеркальца, переодевалась в кладовой, Маркус, хоть и не видя меня, проговорил, что специально подготовит для меня около сотни разного размера и вида костюмов. То, что этот дядька мог достать всё и в огромных количествах, буквально сводило меня с ума, заставляя в очередной раз думать, что ж это за всемогущее звание то такое, «Констебля».

Переодев Арию, в очередной раз заставив миленькое личико сиять своей прекрасной улыбкой, по пути в класс Езеф заводит разговор о фамильяре Арии. Данная тема была интересна как мне, так и ему самому. В ходе скоротечной беседы, становится понятно, Ария ничего не помнит и вообще не знает, кого же она призвала на экзамене. Девочка до дрожи в голосе хотела знать, чем таким смогла заинтересовать академию, что её, лишённую титула дворянку, сосланную проживать свой век с матерью, внезапно зачислили в самую престижную из возможных групп.

Езеф всячески мялся, уклонялся от темы, что сам завёл, а после, явно помолившись, заявил:

— Вы призвали пробуждённого фамильяра невероятной силы.

Оказавшись у того за спиной, играясь

в князя тьмы, рукой пытаюсь дотянуться до его сердца. Сейчас настоящий демон произнёс бы что-то на подобии «Человек посмел назвать Дьявола фамильяром?», после чего вырвал бы ничтожному сердце и заставил то сожрать. Однако, я ж фальшивый Князь тьмы, и рука моя прошла насквозь груди Маркуса, но по спине мужика холодок то пробежал. Он так забавно дрогнул, гы-гы. Хотя, наверное, если бы я и вправду вырвал сейчас ему сердце, обоим нам было бы уже не до смеха. А с другой стороны, не вырвал же, и то хорошо.

— Я призвала кого-то настолько сильного?! — Удивлению Арии не было предела.

— Верно, более того, скажу вам по секрету. Все, включая директора, были этому удивлены не меньше вашего. Это существо некоего нового типа, таких фамильяров ещё свет не видывал, потому-то академия и хочет изучить его. А вам, как хозяйке, предоставляет все блага, что только доступны спец классу.

Ария была рада словам Маркуса, но улыбка её чутка подугасла. Да, малая, не за знания, а из-за случайности тебя зачислили. Хотя, как по мне, это не повод вешать нос. Рукой пытаюсь ударить Маркуса в спину.

— Эй, козел, а ну-ка подбодрил мою малую, не слышишь че ли, я сказал, подбодрил! — Буквально ору тому на ухо, но мужик не слышит, как шёл, так и пошёл дальше. Сука, отпизидить бы пару пидоров, заебало всё. Эта беспомощность, игнор, меня в гроб вгонит.

Обернувшись, намереваясь двинуться дальше вслед за Арией и её верным рыцарем Маркусом, внезапно, на полу перед собой замечаю маленькую, беленькую ящерку, что в корне отличалась от той, которую разорвал этим утром. Хлопая глазками, не уворачиваясь от людей, что так же проходили насквозь неё, она таращилась на меня, а я на неё.

— А тебе чё надо? — Спрашиваю я, и та, словно услышав, чутка поворачивает голову на бок. — Ты меня понимаешь? — Вновь спрашиваю я, и та, о чудо, кивает головой! Боже мой, наконец-то я нашёл себе собеседника! Так стоп, спокойнее, вдох, выдох. — Ты меня боишься?

Белая ящерка вновь чуть поворачивает голову, но только уже на другой бок. Видимо нет, но всё же стоит проверить. Присев на корточки, протягиваю той руку, предлагаю залезть на одну из моих больших ладоней. Существо реагирует очень спокойно, уверенно по пальцам моим взбирается на ладонь, а после, щекотя саму мою душу, устраивается в ладошке и закрывает глаза. От неё исходит тепло, и чувствую я какое-то внутреннее спокойствие.

— Ладно, у меня тут дела, пойдем что ли. Держа ту осторожно, словно драгоценный и очень хрупкий камень, прибавляю шага, настигаю воркующую парочку: учителя и ученицу. Вся прогулка по внутреннему корпусу для меня выглядела чем-то напоминающим экскурсии по музею. А я не люблю музеи. Ария и Маркус обсуждали картины, значимые личности, культуру, в то же время мне не хотелось отводить взора от одного единственного, появившегося у меня друга. Сунув под нос Езефа новый трофей в надежде, что его хоть кто-то заметит, получаю ожидаемый результат. Ни-ху-я. Нас не видят, живым мы интересны только когда для чего-то нужны.

— Эх, дружок, мне даже покормить тебя нечем. — Своим пальцем сарделькой, коснувшись дремавшей ящерки, чувствую от неё какое-то движение, сквозь гул окружающего мира, слышу звук, отдалённо напоминающий кошачье мурчание. Хе, кажется, ему… Эм, не, пусть лучше будет «она», кажется, ей нравится.

Поднявшись по широкой, винтовой лестнице на третий, предпоследний этаж, внезапно, не дойдя до аудитории каких-то жалких десять метров, мы натыкаемся на тех, кого сегодня хотелось видеть меньше всего. Парень кадет, а рядом с ним девчушка в пышном, белом наряде, будто на свадьбу припёрлась.