Князь Угличский
Шрифт:
– Мы подумаем.
– Ответил архимандрит.
– Скажи княжна, - обратился он к моей жене.
– Бают, бо держишь ты в клетках соболей для меха? Тако ли?
– Да владыко. Только, то мужа моего клетки. Яз только обихоживаю, как хозяйке дома положено.
– Видно Ксения робела перед стариком.
– Есть ли лихва с тех клеток?
– Обратился священник ко мне.
– Покуда нету. Жду через год-два, как стая соболья расплодится. Коли захочешь владыко, могу твоих людишек тому делу обучить.
Неявная торговля шла меж сменами блюд. Если архимандриту Кириллу
– Как ты просил, царевич, о прошлый раз, сыскали по моему наказу 'Слово о полку Игореве'. Рукопись та найдена в Ярославле в Спасо-Преображенском монастыре. Ты чего желаешь книгу, али списка достанет тебе?
– Жена моя Ксения вельми ценит печатное слово. Для нас списка довольно, бо труд сей древен вельми. Надобно государю рукопись подарить. Ему приятно будет. Он книжное слово любит.
– Откель же ты прознал, про сей труд?
– Задал ожидаемый вопрос архимандрит.
– Не помню отче, кто-то рассказал. Книга та верно не едина на земле?
– Разумно. Что ж яз велел для тебя список загодя снять. В вечор пришлю.
– Позволь владыко, на нужды монастыря пожертвовать сто рублей?
– Спаси тебя Господь, царевич. С государем яз про книжки твои потолкую.
Мудрый старик, с ним можно иметь дело.
Царя и Годунова на Москве не было. Слуги рассказали, что государев двор ушел походом царской дорогой на богомолье в Саввино-Сторожевский монастырь, что стоит у устья речки Розвадни, неподалеку от Звенигорода.
Переночевав в кремлевском тереме и оставив жену, я поехал к Коломне. Задержки в пути привели к тому, что к моему появлению у стен крепости, грузы отправленные из Устюжны Железнопольской по реке, уже прибыли и были разгружены на берегу. Под устройство нового паровозного амбара уже забутовывался каменный фундамент.
На месте строительства моста через Оку шли работы по устройству семи опор-быков, уходивших в речное дно. На крайних опорах над уровнем реки уже торчали каменные элементы конструкции. На шестом и втором быке железными ведрами на веревках вычерпывали со дна ил и легкую глину для большей твердости основания, на которое лягут опорные каменные блоки. На месте третьего, четвертого и пятого быка с заякоренных лодок забивались в дно дубовые сваи по контуру будущей опоры моста. Ниже по течению, следуя за извивами реки, тянулась взбаламученная грязная вода.
– Здравствовать царевичу, - Обратился ко мне со спины, подъехавший князь Пожарский.
– Здравствуй Дмитрий Михайлович. Чем порадуешь?
– На днях пришли струги с рельсами, станками и бочками с серой пылью, або также и большая железная весчь, кою твои ковали кличут паровозом. Хучь вона и разбитая на части, для выгрузки её на берег людишки вельми помучались. Немцы как увидали, рты по открывали, сказывали, бо таково чуда николижды не видывали. Вельми хотят с тобою перемолвиться.
– Русскую речь осилили?
– Задал я вопрос князю.
– Старый немец розумиет, говорит не важно, бо молодший Петрус ужо сносно балакает.
– Чего по дороге?
– Господь помогает. К середине
– Молодец немец. Давай-ко князь собери на вечер немцев и мастеров в Коломне, говорить станем о наших делах.
Собрание лучших людей строящейся железной дороги случилось в воеводской деревянной канцелярии, что стоит в коломенской крепости, неподалеку от Пятницких ворот. На сходе вместе со мной оказались нынешний воевода Коломны окольничий князь Долгорукий Фёдор Тимофеевич, стольник князь Пожарский Дмитрий Михайлович, голландские мастера Карел и Петрус Дам, их ближние люди, паровозный мастер Савельев Федор со своими товарищами, и горододелец Иван Столяров.
Для начала разговора я взял слово.
– Уважаемый князь Федор Тимофеевич, благодарю за помощь в деле строительства государева пути. Князю Дмитрию Михайловичу и мастерам объявляю свое удовольствие от заботы их о деле государевом и великом труде, что послужит к усилению державы. Прошу Дмитрия Михайловича поведать нам об удачах и препонах в творении железного пути.
– Благодарю за честь царевич. Слава Богу, покуда неодолимых преград не случилось. Мастера иноземные вельми знающие и ведут укладку пути споро и без запоздания. На воровстве пойманы купец Силантьев, что вез по реке на своих судах рельсы для царевой дороги, або также торговый гость Ужин, что поставлял гнилостный хлеб для прокорма посохи. Оба ждут правежа. По государеву указу мне дана власть приказного судьи. По Судебнику учинилось казнокрадство, и Торговой казни надобно предать лиходеев. Ноне поставят тех негодных людишек у столба на позор, опосля оне будут биты кнутом и возместят троекратно свои покражи. Коли исчо найдутся лиходеи, то яз чего суровее измыслю.
– Твое право князь. Коли надобно так, делай. Что скажет мастер Карел?
Голландец ответил на своем языке, переводил толмач Посольского приказа:
– Царевич, обсыпка насыпей ведется согласно твово хотения. Печалований и жалоб нетути у меня, окромя постройки моста через Оку. Никак не поспеть мне до снега устроить крепкие деревянные кружала и уложить каменные арки над пролетами моста. Надобно мне позволить окончить мост о следующем годе.
– К какому сроку ты сделаешь опоры через реку?
– Задал я вопрос мастеру через толмача.
– К концу лета все быки будут стоять, або кружала строить станет надобно.
– Спроси мастера, - обратился я к толмачу - бывал ли он во фряжском городе Риме?
– Нет. Не бывал.
– А ведом ли ему Колизей?
– Ведом. Великий дворец, в коем убивали людей и зверей для потехи римского кесаря.
– А ведомо ли ему, из чего он построен?
– Сказывает - перевел ответ голландца толмач, - из камня прозываемого каементум. Но секрет такового творимого людьми камня, утерян много сотен лет назад.