Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
Девочка на миг заколебалась, потом посмотрела на Володю и решительно вытащила руку из-под одеяла. Володя тут же затянул её чуть выше локтя резиновым шлангом, смочил вату спиртом и тщательно протёр место укола.
— Ну-ка, несколько раз сожми и разожми кулачок. Вот хорошо, видишь, вены стали видны? Сейчас мы тебя туда и уколем…
Володя несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Что ему стоило это спокойствие, не узнает никто, а уж как он добился, чтобы руки не дрожали и твёрдо держали шприц…
В вену удалось попасть со второго раза и Володя медленно выдавил снотворное, тут же прижал к месту укола вату, смоченную
— Вот, держи так.
Аливия второй рукой прижала вату. Володя же вскрыл упаковку с перчатками и стал осторожно натягивать их.
— А это тебе зачем?
— Затем, чтобы разную заразу не занести, — пояснил Володя. — Ты же ведь не хочешь, вылечившись от одной болезни, лечиться от другой? Ведь что такое болезни? Их вызывают такие маленькие живые организмы. Настолько маленькие, что разглядеть их можно только под очень сильным увеличением. Помнишь, я тебе показывал микроскоп и говорил почему надо умываться? — Арвид заинтересованно поглядел на Володю, но промолчал.
— А я умывалась всегда! — обиженно протянула девочка. — И всё равно заболела!
— Это не та болезнь, которая бывает от немытых рук.
Мальчик взял руку девочки и нащупал пульс. Аливия ещё хотела что-то сказать, но вдруг почувствовала, как веки тяжелеют, Володя стал расплываться перед глазами…
— Всё, — Володя вздохнул. — Арвид, берите руку и нащупывайте пульс.
Володя дождался, когда врач кивнул ему.
— Но он очень медленный.
— Так и должно быть. Аливия сейчас в очень глубоком сне. Она ни боли, ничего не чувствует, так что никакого болевого шока у неё не будет.
Арвид поглядел на лежащий шприц.
— Это из-за этого? Такому лекарству цены нет…
— У меня его мало, да и нельзя его бездумно применять — чуть больше вколешь, и человек может уже не проснуться. Всё, закончили! Как только пульс будет слабеть, сразу сообщите мне.
Володя осторожно скатал одеяло, взял пинцет, кончики которого лежали в кипящей на спиртовке воде, зацепил вату, окунул её в пузырёк с йодом и обильно намазал живот девочки, выбросил вату в специальный котелок, приготовленный для мусора, и тем же пинцетом осторожно зацепил скальпель. На улице грохотнуло.
— Филипп, поправь свечи так, чтобы больше света падало. Плохо видно.
Филипп поспешно выполнил просьбу. Володя хмуро поглядел на обилие свечей, дающих неровный свет. Дорого бы он дал за генератор и обычную лампу накаливания хотя бы ватт на сорок…
Мальчик склонился над смазанным боком, поднёс скальпель и замер. Выпрямился, закрыл глаза и что-то зашептал… Арвид прислушался, но князь говорил на совершенно незнакомом языке, врач догадался, что это молитва. Но вот Вольдемар снова склонился над больной и решительно сделал надрез…
…Операция шла уже почти сорок минут. Арвид периодически поглядывал на всего мокрого от пота юношу, но молчал. Тот периодически отворачивался и тряс головой, чтобы убрать пот с лица, а потом возвращался к операции. Врач с интересом наблюдал. Действиям юноши не хватало точности и твёрдости опытного хирурга, которая достигается годами практики, но действовал он решительно и уверенно. За этим стояли не интуитивные догадки самоучки, а серьёзная научная школа. Опытный врач сразу заметил, как юноша держал свой необычный нож, которым оказалось так удобно делать разрезы, как намечал шов, как точно разметил его на животе, чтобы не вскрывать лишнего и не причинять
Володя чуть пошатнулся, но на ногах удержался. Ещё немного, напомнил он себе… Теперь полить шов перекисью водорода, достать из герметичной упаковки марлевую повязку, смочить бактерицидным раствором, приложить, бинты и медицинским клеем приклеить к животу. Проверив, как держится повязка и насколько она плотно и правильно лежит, Володя стащил перчатки, сорвал повязку с лица, стащил халат и, пошатываясь, направился к выходу. Филипп дёрнулся было за ним, но мальчик у двери обернулся.
— Девочку не трогать! — хрипло распорядился он. — Ничего не трогать. Филипп, проследи… А я сейчас… ненадолго…
Выбравшись из дома, он встал прямо под струи дождя, задрав голову к небу и раскинув руки в сторону…
Когда Володя вернулся спустя десять минут, в комнате ничего не изменилось, разве что теперь все посматривали на него с испугом — наверное, действительно жуткое зрелище представлял собой.
Володя принюхался и сморщился — от множества свечей, которые он зажёг ради света, в комнате стояла такая духота, что и здоровый в обморок мог упасть. Он дёрнулся было к Аливии, потом глянул на себя, схватил первую попавшуюся тряпку и стал старательно обтираться. Потом осторожно, стараясь не повредить рану, Володя поднял девочку и, пошатываясь, направился к выходу. Филипп поспешно распахнул перед ним дверь.
— На первом этаже есть комната? — хрипло поинтересовался Володя. — Не стоит её сейчас тащить наверх…
— Есть, только для слуг… — очнулся Осторн.
— Ведите.
Купец выскочил в коридор и стал показывать. В комнате Володя огляделся, поморщился.
— А чище нет?
— Чище? Аливия, как приехала, стала порядок наводить, но убралась только наверху…
— Молодец, Кнопка, — чуть улыбнулся мальчик. — Значит, всё же наверх. Эх вы, купец… Все болезни от грязи…
Осторожно, выверяя каждый шаг и решительно отказавшись от помощи, Володя поднялся по лестнице, занёс девочку в комнату и так же осторожно уложил в кровать.
— Я… я принесу ночнушку, — дёрнулся было купец.
— Нет! — едва не закричал Володя. — Хотите потревожить рану? Думаете, я просто так медленно шёл? От скуки? Просто накройте одеялом, потом я придумаю, как её одеть, чтобы легче было перевязку делать. Пока не трогать!
Володя так же аккуратно накрыл Аливию, выгнал всех из комнаты, позвал служанку и минут тридцать инструктировал её, что и когда делать. Та испуганно кивала, но вряд ли что понимала. Володя вздохнул и указал на стул.