Князек

Хэррод-Иглз Синтия

Нанетта поняла, что все это – часть тщательно продуманного плана.

– А почему не на Маргарет? – спросила она. Маргарет скорчила мину, а Джэн быстро ответил:

– Но, мама, ты разве не видишь, что Николас чересчур молод для Маргарет?

– Благодарю, но выходить за дитя я не собираюсь, – раздраженно сказала Маргарет, взглянув на Нанетту, – не поддержит ли та ее? Досадно было бы наблюдать, как то, что почти уже принадлежало тебе по праву, переходит в руки младшей сестры...

– Маргарет, Селия – какая разница? – раздраженно произнес Пол. – Может быть, твои

сыновья и впрямь хорошие мальчики, но они не Морлэнды. И к этому больше нечего добавить. – Он поднялся, чтобы удалиться, и Нанетта вся внутренне сжалась – о, она-то знала, какой удар сейчас обрушится на него! Она бросила на Джэна отчаянный взгляд, но поняла, что теперь его ничто не остановит.

– Отчего же нечего? Мне есть что сказать, – отчетливо заявил Джэн. – Хотя Николас и не носит столь громкого имени, но он Морлэнд по отцу. В его жилах течет кровь Морлэндов!

Повисла давящая тишина. Воздух словно сгустился. Пол, к тому времени уже достигший дверей, остановился, как только заговорил Джэн. Теперь же он медленно оборачивался – и ужасное выражение его лица красноречивее всяких слов сказало Нанетте, что он знал обо всем, знал все эти годы – и все же запрещал себе думать об этом...

– И кто же этот папаша-Морлэнд, отец твоих отпрысков?

– Ты это знаешь. – Джэн понял все сам.– Ты ведь знаешь это, не так ли? Я брат Джона – его старший брат, первенец твоей жены. А мой отец...

– Нет, Джэн! – раздался отчаянный вопль Нанетты – Джэн, пораженный, обернулся к ней. – Нет, медвежонок, – уже спокойно и властно сказала она. – Довольно. – Ибо она знала, знала как никто другой, что эту тему трогать не следует – она запретна, запретна навсегда... Пол смотрел то на нее, то на Джэна, медленно поворачивая голову, все с тем же ужасным выражением лица.

– Так ты это знаешь? Ты знаешь, кто совершил это злодеяние? Во имя Бога, – вдруг крикнул он, – неужели об этом знают все, кроме меня?

– Я ничего не знаю, – раздраженно воскликнула Маргарет. – Я вообще не понимаю, о чем вы тут говорите. – Но на нее никто и внимания не обратил.

– Я сожалею... – сказал Джэн Нанетте. – Я не понимал...

– Ты не подумал, – зло ответила Нанетта.

– О, Боже Праведный! – вспыхнула вдруг Мэри. – Какая теперь-то разница! Она давным-давно мертва, она в могиле!

Пол уставился на нее, не веря своим глазам и ушам – до сих пор никто не смел причинить ему такую боль.

– Она права, – чужим голосом выговорил он. – Какая разница! Лучше мне узнать все.

– Пол... – Нанетта протянула к нему руку. Но Пол отшатнулся – хотя их разделяла комната.

– Нет, позволь ему говорить. Продолжай, Джэн Чэпем. Кто был твоим отцом?

Нанетта видела, что Джэн не хочет продолжать. Но тут вмешалась Мэри, сокрушая последние барьеры стыдливости и приличия:

– Его отцом был побочный сын вашего дедушки, сводный брат вашего отца! Теперь вы знаете все. Он – Морлэнд, и по матери, и по отцу. Вы это понимаете? Мой Николас – правнук Великого Пола Морлэнда из усадьбы Морлэнд – как и ваши дети.

Она с торжеством обвела глазами присутствующих. Джэн глядел в пол, Маргарет казалась озадаченной,

а Пол с яростью взирал на молодую женщину. В тишине раздался голос Нанетты:

– И я воспитала эту бессердечную, жестокую и алчную женщину? О, Мэри, если бы тебя сейчас видела твоя мать! Она рыдала бы! – Мэри залилась краской от злобы и растерянности.

– Да, вы правы. – Это все, что смогла она выговорить. Пол постепенно приходил в себя после этого сокрушительного удара, от которого раскололся мир...

– Забирайте детей и отправляйтесь домой, – почти шепотом сказал он. – Нынче же вечером я напишу Джону в Нортумберленд. Он пришлет мне своего сына.

После вечерней молитвы в часовне Нанетта, возвращаясь к себе, встретила Пола, поджидавшего ее возле лестницы. Одри, повинуясь госпоже, поднялась наверх одна – а Нанетта и Пол остались наедине, впервые за целый день. Нанетта ждала, чтобы он заговорил первым.

– Ты знала всегда, кто был его отцом. Ты сказала ему – а не мне!

– Я бы ничего ему не открыла, если бы они с Мэри сами обо всем не догадались.

– А она знала? – Он, конечно же, имел в виду Елизавету. Нанетта отрицательно покачала головой.

– Ни одна душа ни о чем не знала, кроме меня. А она... она даже не видела его лица.

– Но ты защищала его все эти годы! – с горечью прошептал Пол. Нанетта молчала. Полу не нужно было знать всех подробностей этой истории и роли, которую она в ней сыграла... На лице Пола выражение горечи сменилось тихой грустью: – Тебе не следовало скрывать ребенка. А что обо всем этом думала Елизавета?

– Я сказала ей, что младенец умер.

– О Боже Всемогущий, если бы так оно и было! Или хотя бы он ни о чем не догадывался! Зачем ты это сделала?

– Знаю, что была неправа. Но я любила его. Он не должен отвечать за грех отца. Он хороший человек, Пол, – и не хочет ничего тебя лишить. Он и вправду думает, что если его сын станет наследником, то это будет лучшим выходом. И – кто знает – может, так оно и есть...

Лицо Пола скривилось:

– И наследником станет человек, в жилах которого течет кровь того проклятого негодяя, который надругался над Елизаветой? Как можешь ты даже думать об этом?

– Дети ни в чем не виноваты, – повторила Нанетта.

– Может быть, и нет – но на них навеки клеймо греха! – Пол отвернулся и вышел.

Было пронзительно-ясное осеннее утро, сверкающее всеми красками уходящего лета – но в воздухе уже не было пьянящего аромата... Джон стоял на вершине утеса, с восхищением глядя на красоту осенних лесов, а Китра у его ног с надеждой нюхал воздух. Старый пес уже сильно поседел – и немудрено, ведь ему уже минуло тринадцать лет. Порой он с трудом поднимался на ноги по утрам. И тем не менее по-прежнему оставался королем окрестных собак – весь в шрамах, свидетельствующих о былых подвигах и мудрости. Сколько его детей и внуков бегали вокруг костров – Джон и при желании не смог бы сосчитать... Не унюхав ничего примечательного, Китра ткнулся мордой в ладонь Джона – хозяин погладил большую голову пса, почесал за ушами и повернулся к Мэри.