Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в.
Шрифт:
В «Повести временных лет» под 1030 г. записано, что Ярослав Мудрый основал в земле чуди опорный пункт, названный им Юрьевом. Как известно, христианское имя Ярослава было Георгий, которое в XI столетии произносилось как Гюргий, Юрги, Дюрги, Юрий.
В том же источнике под 1032 г. рассказывается о том, что Ярослав Мудрый «поча ставить городы по Роси». Один из этих городов тоже получил название Юрьев.
Под 1095 г. автор «Повести временных лет» сообщает: «Святополк же (сын Изяслава Ярославича, киевский князь. — О.Р.) повело рубити город на Вытечеве холму, в свое имя нарек Святополчь город».
У В. Н. Татищева под 1102 г. имеется известие о закладке князем Борисом Всеславичем города Борисова в Полоцкой
В Никоновской летописи под 1153 г. сообщается об основании рязанским князем Ростиславом Ярославичем города также «во свое имя» — Ростиславля на Оке{45}.
В том же источнике под 1155 г. говорится: «Родися великому князю Юрью Долгорукому Владимеричю Мономашу сын Дмитрой, и отецъ его прозва его Всеволодом, и заложи отенъ ого князь Юръи Долгорукий град на реце на Яхроме, и нарече имя ому Дмитров, по имени сына своего Дмитреа, глаголемого Всеволода, понеже тамо родися»{46}.
В. Н. Татищев добавляет, что Юрий Долгорукий был на Яхроме на охоте, когда у него родился сын Всеволод{47}. Таким образом, город был поставлен на домениальной земле, там, где находились княжеские охотничьи угодья.
В кратком летописце XV в. сообщается о том, что смоленский князь Мстислав Ростиславич создал город Мстиславль на реке Вехре{48}.
Источники сообщают и о многих других городах, носивших княжеские имена. По-видимому, все они представляли собой домениальную собственность князей, их основавших.
Довольно часто упоминаются в летописях и места княжеских ловов. Мы уже говорили выше об убийстве великокняжеского дружинника Люта Свенельдича древлянским князем Олегом Святославичем около 975 г. за охоту в лесах, принадлежавших князю. В Ипатьевской летописи под 1144 г. рассказывается об охотничьих угодьях князя Володимерко Володаревича под городом Тисмяничем в Галицкой земле{49}. В том же источнике под 1180 г. говорится о рыбных ловах князей Святослава Всеволодича киевского и Давыда Ростиславича вышгородского. Оба занимались рыбной ловлей на Днепре: один ловил рыбу на его правой стороне, а другой — на левой{50}. Рыбные угодья были строго разграничены.
Князья уделяли огромное внимание своему домениальному хозяйству. Владимир Мономах с гордостью писал: «Еже было творити отроку моему, то сам есмь створил, дела на воине и на ловех, ночь и день, на зною и на зиме, не дая собе упокоя. На посадники не зря, ни на биричи, сам творил что было надобе, весь наряд и в дому своемь то я творил есмь. И в ловчих ловчий наряд сам есмь держал и в конюсех и о соколех и о ястребех.
Тоже и худого смерда, и убогые вдовице не дал есмь сильным обидети, и церковнаго наряда и службы сам есм призирал».
Он завещал детям: «В дому своемь не ленитеся, но все видете, не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмеются приходящии к вам ни дому вашему, ни обеду вашему…»{51}.
Русские князья всемерно стремились к увеличению числа зависимого от них населения. В 1173 г. смоленский князь Роман Ростиславич совершил поход в литовские земли и захватил в плен большое число литовцев. Возвратившись домой, он «роздал пленников по селам в работы, повелев на них пахать, от чего пословица хранится: „Зле Романе, робишь, что литвином орешь“»{52}. Из этого факта видно, какие жестокие формы принимала иногда эксплуатация подвластного населения в древней Руси. Пленников нередко приравнивали к скоту.
На съезде князей, состоявшемся между 1054 и 1073 гг., было принято специальное законодательство («Правда Ярославичей»), которое должно было охранять княжеское
«Правда Ярославичей» начинается со статьи: «Аще убьють огнищанина в обиду, то платити за нь 80 гривен убиицы, а в подъездном княжи 80 гривен»{53}. Огнищанин — человек, ведавший княжеским дворцом и прилегающими к нему пристройками. Княжеские дворцы имелись не только в центрах княжеств, но и в периферийных городах, а также в погостах, где останавливались князья в период полюдья. Убийство этого высшего должностного лица дезорганизовывало дворцовые службы и отрицательно сказывалось в целом на хозяйстве князя. Поэтому-то оно и каралось повышенным штрафом. Если же огнищанина убивали разбойники, грабившие княжеские клети или уводившие княжеских коней ж скот, то убийцу полагалось казнить на месте преступления{54}.
Князья не всегда могли объехать свои обширные владения и часто посылали вместо себя для сбора налогов и ренты особых должностных лиц — подъездных, которых сопровождали дружинники-вирники. Таким подъездным, например, был Ян Вышатич, собиравший дань князю Святославу Ярославичу с Белозерской волости{55}. Убийство подъездного лишало князя полагавшихся ему поступлений, поэтому насильственная смерть подъездного также каралась повышенным штрафом.
Вирой в 80 гривен серебра каралось и убийство княжеского тиуна — должностного лица, ведавшего хозяйством всего княжеского замка или погоста{56}. Под его началом находились сельские и «ратайные» старосты; их жизнь охранялась вирой в 12 гривен{57}. Эти лица организовывали работу в сеньориальной части княжеского домена и рекрутировались из несвободного населения (убийство свободного человека — мужа или людина — каралось штрафом в 40 гривен серебра){58}.
В княжеских хозяйствах выращивались кони, необходимые для ведения войны, полевых работ, всевозможных перевозок. Кража коня из княжеского табуна каралась штрафом в 3 гривны{59}. Табунами, пасшимися на территории домена, ведали «старые конюхи», убийство которых наказывалось вирой в 80 гривен — «яко уставил Изяслав (Ярославич. — О.Р.) в своем конюсе, его же убиле Дорогобудьцы»{60}.
За уничтожение межевых знаков — «знамений», которыми обозначались границы княжеских полей, полагался штраф в 12 гривен{61}. Различными штрафами наказывали людей, воровавших княжеских волов, коров, телок, баранов, коз, свиней, голубей, кур, уток, гусей, журавлей, лебедей, охотничьих собак, ястребов, соколов, а также дрова и сено{62}.
В княжеском домене имелись и пасеки. «А в княже борти 3-гривне, любо пожгуть, любо изодеруть»{63}.
Главными производителями в княжеском хозяйстве были смерды и рядовичи. Смерды имели свои земельные наделы, на которых располагались их дома, поля, скотные дворы, где находились принадлежащие им лошади, волы, коровы, телки, овцы. За порчу смердьего имущества полагались различные штрафы{64}.
Смерда можно было бить и наказывать только с княжеского разрешения. Его убийство каралось вирой в 5 гривен серебра{65}. В «Уставе Владимира Мономаха» записано, что после смерти смерда его имущество должно перейти к князю, «аще будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть замужемь, то не даяти части им»{66}.