Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки
Шрифт:
Я киваю — да, подводил. И смутно припоминаю, что не меня одну.
— Камень меняет цвет, когда рядом с ним находится тот, у кого есть магические способности, — княжна придвигается поближе и склоняется к самому моему уху. — Каждый раз, когда к нему подводили новую девушку, я внимательно смотрела на малахит. Почти всегда он чуточку менялся — становился то светлее, то темнее, и узоры на нем разные появлялись. И только графиню Закревскую он вовсе не почувствовал.
Мне становится не по себе. Стараюсь не показать своего смятения Китти.
— Почувствовал? Да
Она торжествующе улыбается:
— А вот и знаю, Вера Александровна! Мой папенька как раз теми рудниками владеет, на которых этот малахит добыли. А цветок из камня знаменитый по всему Уралу мастер изготовил. Не простой мастер, уж вы мне поверьте. Мой папенька этот цветок его сиятельству несколько лет назад в подарок и прислал.
Приглашение к чаю избавляет меня от продолжения этого не очень приятного разговора. Хорошо, что Софи не знает, что все девицы на отборе хоть в какой-то степени владеют магией. Она вообще ничего про магию не знает.
Но ей и без того хватает переживаний. Чем ближе день охоты, тем больше она нервничает.
— Ах, Наташа, ты же знаешь — я совсем не умею ездить верхом!
В глазах кузины такой ужас, что я глажу ее по плечам, будто маленькую, — пытаюсь успокоить. И всё-таки поправляю:
— Не Наташа — Вера.
Даже когда мы одни, я предпочитаю не использовать наших настоящих имен. Не зря говорят, что даже у стен бывают уши.
— Да, прости, — она еще больше съеживается, — я всё время забываю. Может быть, мне сказаться больной? Мы обе знаем, что нам ни к чему производить впечатление на его сиятельство. Даже если он обидится, это будет нам только на руку. Пусть другие девицы пленяют его воображение на охоте.
Честно говоря, мне и самой приходила в голову подобная мысль. Правда, из совсем других соображений.
За те дни, что я провела в Елагинском, я ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны. Я пыталась наблюдать за князем, но трудно было ожидать, что в присутствии стольких гостей он станет доставать из тайника тот самый амулет в форме волчьей головы.
А уж про то, чтобы найти тайник самой, и думать было нечего. Те надежды, с которыми я ехала в имение Елагина, казались мне теперь слишком наивными. Я даже в кабинет князя смогла заглянуть лишь однажды. Да и то мельком. Тогда меня вспугнул проходивший по коридору слуга. Пришлось сказать, что я ошиблась дверью, и спросить, где находится комната княжны Бородиной.
Гости и слуги снуют по коридорам особняка постоянно. Нечего и думать незаметно пробраться к кабинет его сиятельства. Да, честно говоря, я и не заметила большой любви князя к этому помещению. А значит, амулет мог быть спрятан где угодно.
Свои надежды я возлагаю как раз на день охоты. В лес отправятся все гости и большинство слуг. А значит, будет возможность обследовать не только кабинет, но и спальню князя! От этой мысли меня бросает в жар. Кажется, я становлюсь такой же чопорной, как и здешние барышни.
И всё-таки я не решаюсь в открытую отказаться от участия в охоте. Вдруг князь
Вместо этого я голосую за другой вариант. Я вместе со всеми отправлюсь в лес. А потом незаметно вернусь обратно. В охотничьем азарте князь не обратит внимание на отсутствие кого-то из гостей.
Горничным скажу, что почувствовала себя дурно в лесу. С барышнями тут это часто случается. Это даже не удивительно при такой тугой шнуровке некоторых платьев.
В этом плане есть только один изъян — желание кузины не ехать на охоту. Если она останется в особняке и узнает, что я вернулась из-за плохого самочувствия, то сочтет своим долгом просидеть остаток дня у моей постели.
Но этот вопрос разрешается ко всеобщему удовольствию. Помимо Сони, находятся еще несколько барышень, чье умение ездить верхом вызывает беспокойство. И князь предлагает заложить для них несколько открытых экипажей. Конечно, полноценными участниками охоты они не станут, но смогут наблюдать за процессом почти из партера.
В день охоты с рассвета в поместье стоит шум. В дополнение к гостям, коих и так несколько десятков человек, в Елагинское съезжаются помещики-соседи. Каждый — со своими егерями и собаками. Крики, лай, ржанье — всё сливается в единый поток звуков.
Настасья Павловна закрывает уши:
— Ах, Верочка, стара я уже для таких развлечений.
Как будто бы ее кто-то гонит в лес? Нет, сама пожелала отправиться туда в экипаже.
— Вы, Верочка, верхом ездите хорошо, так что уж держитесь поближе ко князю, — советует сидящая рядом с ней Ирина Николаевна. — Не помешает лишний раз привлечь его внимание.
Я послушно киваю. Сделать же хочу ровно противоположное.
Кавалькада неспешно отправляется в сторону леса. Борзые и гончие так и рвутся в бой, и слуги едва сдерживают их.
Хозяин дома гарцует на высоком гнедом жеребце. Нужно признать, выглядит он весьма интересно. Авантажно, как тут говорят. Впрочем, я прогоняю эти мысли.
На лугу колонна рассыпается, и по дороге продолжают ехать только экипажи. И всадники, и собаки устремляются на звук охотничьего горна.
Я тоже скачу куда-то. Скачу, кажется, неплохо, потому что легко обгоняю менее умелых наездниц. И даже заслуживаю похвалу от того самого Степана Андреевича — управляющего поместьем Елагина.
Но как только нас скрывают деревья в роще, я осаживаю коня, позволяя другим участникам охоты оставить меня далеко позади. Через несколько минут крики и лай уже едва слышны.
Мой конь нервно водит ушами — должно быть, не понимает, как я могу пропускать такую забаву. Я глажу его по блестящей шелковистой шее.
А вокруг такая красота!
На голубом небе — ни единого облака, и лес пронизан золотыми солнечными лучами. Снова запели растревоженные было охотниками птицы.
Я медленно еду по тропинке, наслаждаясь свежим воздухом и этой первозданной, не испорченной цивилизацией природой.
Несется по поляне испуганный зайчишка. Я провожаю его взглядом и улыбаюсь. Мне, выросшей в огромном шумном городе, кажется, что я попала в сказку.