Княжич Соколов. Том 2

Саваровский Роман

Гневается он = гневаются все здесь присутствующие.

Тщательно отрепетированное театральное представление отчетливо показывающее, что из всей этой щекотливой ситуации есть только один выход.

Сделать так, чтобы пузатый аристократ был доволен. Тогда станут довольны медики, пожарные, военные, грузчики и даже уборщицы из задних рядов, на которых военная тревога почему-то тоже распространяется.

А когда будут довольны все вокруг, тогда пострадавшим при не самом удачном приземлении будет оказана помощь, турбину, охваченную

пожаром, начнут тушить, и, судя по всему, вымоют нам в самолете пол.

Все это, разумеется, не бесплатно.

За сервис придется платить. Как и за то, что встречать нас вышел сам какое-то то там благородие, а то и сиятельство, судя по надменному выражению лица.

Увиденные гербы мне оказались не знакомы. В европейских княжествах Российской Империи графов как грязи, всех не упомнишь. Да и кроме Рюриковичей меня мало кто сейчас интересует.

— Добро пожаловать в Пражское княжество, судари, сударыни, — с показной улыбкой на устах запел пузатый аристократ и сделал шаг вперед.

— Матюшкин Василий Федотович, граф Таборский, — представился аристократ с кудрявыми волосами и с удивительно элегантно сидящем на его округлой фигуре светлым пиджаком.

— Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, — представился я в ответ и, используя исключительно имена, представил тех, кто за моей спиной.

На самом деле нужды в этом не было. Поименный состав присутствующих на нашем борту лиц был записан как моя свита и согласован заранее, собственно, как и подача охраняемого кортежа с доставкой в «Пражский град» на церемонию открытия «турнира».

И в этот трансфер не входило личное знакомство с графом и, без малого, половиной персонала всего аэропорта разом, а значит, это личная инициатива его сиятельства Матюшкина.

Вариант того, что пузатый аристократ смог столь оперативно отреагировать на наше небольшое столкновение я отмел сразу.

Действовать службы аэропорта начали заранее и мимо «Суперджета» регулировщики нас повели специально.

Уверен, и шасси наше так «удачно» отломилось не само по себе, а с легкой подачи присутствующего здесь графа, который решил использовать мероприятие в Праге чтобы потуже набить свои карманы.

И опальный восемнадцатилетний княжич из глубинки, который вылетел раньше остальных и прибудет без влиятельного сопровождения, показался предприимчивому графу Матюшкину легкой мишенью.

Как и «Суперджет» изгоев Романовых, за которых точно не вступится ни один влиятельный аристократ. Уверен, на них у Матюшкина тоже великие планы.

— Чем обязан чести получить уважаемого графа во встречающих? — изображая уважительное недоумение проговорил я, — Неужели проблемы с подачей кортежа? Право слово, Василий Федотович, для извинений хватило бы и менее сиятельного представителя.

От моих слов Матюшкин подавился своей заготовленной лицемерной фразой, и его выдержка на секунду дала брешь.

— Что вы, Артемий Сергеевич, как можно, — сохраняя натянутую

улыбку пропел Матюшкин, — ваш кортеж готов и будет подан вам сразу, как только мы уладим один небольшой нюанс.

— Нюанс? — поднял я бровь и показательно посмотрел на часы.

— Не переживайте, Артемий Сергеевич, на церемонию вы успеете, — тут же отреагировал на мой жест Матюшкин и ухватив меня под руку, повел в сторону, — Начало в три часа дня. По выделенной линии вас домчат с ветерком и глазом моргнуть не успеете.

— И пустят нас к кортежу только когда мы с вами уладим нюанс, — уточнил я, оценив уверенно держащих обе руки на магострелах бойцов вокруг.

— Верно, — сверкнув глазами воскликнул Матюшкин, довольный тем, что разговор вернулся в нужное ему русло.

— Иными словами, Василий Федотович, я задержан, — констатировал я.

— Что вы, что вы, — тут же всплеснул руками Матюшкин, — ни в коем разе! Просто поймите, Артемий Сергеевич, что Пражское княжество находится на военном положении, и на любые внештатные ситуации мои люди обязаны реагировать с полной отдачей.

Ага, вижу я с какой отдачей три пожарных расчета до сих пор игнорируют продолжающую гореть турбину нашего потрепанного самолета.

— Уж вы-то, как никто другой, должны понимать как устроены дела, Артемий Сергеевич, — наигранно сочувствующим тоном продолжил Матюшкин, — я наслышан о недавних диверсиях внутри Омска.

— Предотвращенных диверсиях, — слегка обиженно поправил я.

— Об этом я и говорю, — тут же часто закивал Матюшкин, — протоколы безопасности обязывают реагировать эвакуацией, вызовом военных нарядов и саперов даже за любой бесхозный пакет, а тут взрыв на посадочной полосе, — покачал головой Василий Федотович, — а вдруг диверсия?! А вдруг враг…

— А у вас полы немытые, — понимающе кивнул я.

Осознавший, что теряет нить разговора Матюшкин тут же незаметно из-за спины махнул рукой и толпа всех возможных служб начала рассасываться, оставались на местах только действительно нужные.

— Перейдем к делу, Артемий Сергеевич, — отведя нас на достаточное расстояние остановился Матюшкин и деловито поправил бежевый галстук.

Уловив сигнал, по правую руку графа тут же материализовался тот самый юрист с черной папкой, которую он держал так крепко, словно это бесценное сокровище.

— Простой взлетной полосы, ущерб покрытию, ущерб экологии, ущерб регулировщику…

— Мы его не задели, — искренне возмутился я.

— … моральный, — сухим голосом уточнил юрист, недовольный тем что его перебили и, поправив очки монотонно продолжил зачитывать казавшийся бесконечным список.

В который помимо внештатного выезда пожарных, военных, медицинских и прочих служб, входил холостой вылет спасательного вертолета, обесточивание систем ПВО и мешающая наблюдательному пункту дымовая завеса, которая «значительно ослабила военный потенциал аэропорта на военном положении».