Княжич варяжский
Шрифт:
О, есть вариант!
— Я здесь не посол Автократора, идиот. Я — глаза и уши протовестиария Самонаса! Моя задача не присматривать за грузом, а собирать информацию. И как, по-твоему, мне это делать, вырядившись в шелковый дивимисий и нацепив на палец кольцо протоспафария? Хорош я буду, когда вокруг одни варвары в штанах! Хотя в одном ты прав: цветом волос я и впрямь похож на здешних. Унаследовал их от моей мамы, — Сергей улыбнулся. — Она германка из побочной ветви бургунгских дюков.
Последние слова Сергей произнес на языке франков и добавил с добродушной
— Именно из-за моей внешности патрикиос Самонас и выбрал меня четыре года назад, когда я был совсем юнцом. («Ты и сейчас юнец», — прошипел евнух.) И я оправдал его надежды! — заявил Сергей с гордостью. — В прошлом году за мои заслуги я стал протоспафарием, и это только начало! Учти это, комит Гимерий. Моя дружба может тебе пригодиться.
Теперь даже евнух не нашел, что возразить. Потому ругнулся, сплюнул на палубу и пошел прочь.
— Придворная слизь, — процедил Сергей. — Сочувствую тебе, комит.
Они подошли к борту. Здесь, на носу, гребных скамей не было.
— В точку зришь, меч, — проворчал Гимерий. — Раньше пацинаками таматарх Акопий занимался. Достойный муж. А весной этого прислали. Кастрату в Палатине доверия больше. Ну да ты знаешь, меч. Твой Самонас и сам такой.
— Он не мой, — усмехнулся Сергей. — Скорее я — его. Отчасти. В последние пару лет я больше с фемным стратигом Иоанном общаюсь. Позволишь ли дать тебе совет?
— Если это не о чинопочитании… — Комит хотел сплюнуть, но воздержался. Плевать в реку — дурная примета, а на палубу, как это только что сделал евнух, тем более.
— О выживании, — Сергей поглядел вниз, на зеленоватую мутную воду. — Потому что если номисмы уйдут не в те руки, эта лишенная мужества дрянь во всем обвинит тебя. И все эти деньги, сколько там… две тысячи солидов, три?
— Тысяча, — проворчал комит. — Остальное — ткани, посуда и серебряные украшения. Но да, где-то еще тысячи на три, так что ты почти угадал.
— Я знаю, сколько стоят услуги пацинаков. Больше ничего не говори, не важно. Важно, что доверять пацинакам нельзя. Будь начеку каждое мгновение. И учти: если варвары захапают золото и ничего не сделают, скопец сделает так, чтобы весь этот долг повис на тебе и твоей семье. Тому, кто шепчет на ухо постельничим императора, верят больше, чем честному воину. Сам же знаешь…
— Знаю, — мрачно подтвердил комит Гимерий.
Если у него и оставались какие-то сомнения по поводу «протоспафария Сергия», то сейчас они развеялись. Легко верить человеку, который озвучивает твои собственные мысли.
— У тебя есть голуби? — внезапно переключил тему Сергей.
— Да, — озадаченно ответил комит. — Херсонские.
— Это хорошо. Иоанн Вога хоть и родич твоему кастрату, но настоящий мужчина и воин. Можешь ему доверять как мне, — Сергей похлопал комита по спине. — А я бы на твоем месте прямо сейчас отправил одного — нет, сразу трех, путь-то неблизкий, с одинаковым посланием: что наш скопец, вопреки твоим возражениям, намерен договориться не с проверенным вождем пацинаков, а с тем, у кого больше войско.
— И что мне это даст? —
— Если что-то пойдет не так, отвечать будешь уже не ты, а кастрат.
— А если все выйдет как надо?
— Что ж, тогда ты скажешь, что сумел переубедить уважаемого асикрита. Только меня не упоминай. Меня здесь не было, — и подмигнул.
Теперь комит ему поверил окончательно. И, как следствие, выложил в подробностях весь план будущих переговоров. Со всеми предварительными договоренностями. Чтобы компетентный в здешних реалиях протоспафарий проконсультировал. Что Сергей и сделал, при этом старательно делая вид, что всего лишь помогает хорошему человеку Гимерию.
С якорей хеландии снялись ближе к вечеру. Скопец по-прежнему дулся, так что совместные действия Сергей планировал с комитом Гимерием. И более того, остался с ним на хеландии-флагмане, когда драккар Рёреха ушел вниз по течению.
— Это не мои люди, — пояснил Сергей комиту. — Мои только те двое, что со мной. Остальные идут в Херсон и подрядились доставить меня туда. Но ждать, пока мы решим свои дела, они не станут. Но из Херсона я все равно намеревался идти в Константинополь. Могу и на твоем корабле, если ты не против.
— Само собой, нет! Если все пойдет как задумано, еще листва на здешних деревьях не пожелтеет, как ты увидишь Золотой Рог, — пообещал комит.
Такой большой дядя, и такой наивный. Когда это было, чтобы все шло «как задумано» в Диком поле?
— Вот и отлично! — заявил Сергей. — А теперь вели своим людям погасить все огни. Оставьте лишь один огонек, видный только с воды, чтобы ваш второй корабль не заблудился. Скоро впереди появится стоянка тех, кто очень хочет получить твой груз без всяких обязательств.
— Мы не сядем на мель? — забеспокоился комит.
— Не беспокойся! Я знаю здешний форватер и сам возьму румпель.
— Все-то ты знаешь и умеешь, протоспафарий Сергий!
Евнух подкрался.
— Это ты еще не видел, секретарь, как я стреляю из лука. На скаку!
— Дикарь, — буркнул евнух и канул в накрывших палубу сумерках.
Хеландий неторопливо полз вверх по течению. Скорость от силы километр в час, но больше и не нужно. Иначе как драккар Рёреха сумеет опередить ромеев настолько, чтобы предупредить Кирака со товарищи о том, что к ним движется несметное богатство? И позаботиться о том, чтобы добрые союзники цапон не перестали быть таковыми.
До лагеря цапон ромейские хеландии доползли часа через два. Подходить к берегу не стали. Комит решил дождаться утра. На мель сесть опасался. А еще больше — печенегов. Не доверял он степнякам. В принципе, правильно. Сергей сам им не доверял.
Ну, утром так утром. Сергей стянул сапоги, завернулся в выданное матросом-ромеем одеяло и проспал до самого рассвета.
Утром Сергея разбудил корабельный бандофор[3].
— Высокочтимый Гимерий просит разделить с ним завтрак.