Княжич Юра
Шрифт:
В общем, крутые и грандиозные экологические проекты тут двигают давно, с размахом и с удовольствием. Тот же «Лесной пояс» уже до Кызылкума с Каракумами дотащили к данному моменту, полностью терраформировав эти пустыни, поборов и заставив их позеленеть. Сейчас вон с Монголией бьются и с Поднебесной Империей опытом и специалистами обмениваются. Пока с Му-Ус работают, но с прицелом на дальнейшее применение опробированных технологий на Гоби…
Блин! Я школьные учебники читаю, словно крутейшие фантастические романы! Моё матерное восхищение
Ладно, опять отвлёкся. Итак — машины.
Личного автотранспорта в Москве не много. Относительно. Относительно Москвы мира писателя. Зато очень хорошо развита общественная транспортная система: такси, маршрутки, автобусы, трамваи, электрички, Метро, надземные ветки железной дороги — всё это опутывает город такой частой сетью, что проблемы перемещения из любой точки в любую точку практически проблемой не является. Вся система централизовано регулируется и контролируется — это я узнать успел.
А вот частный личный автотранспорт… тут могу лишь предположить, что машины дороги, от того и не сильно распространены. Ну или содержание их бьёт нехилой копеечкой по карману. А, возможно, есть и ещё какие-то административные препятствия к их приобретению, вроде дополнительных налогов, сборов или чего-то в этом роде.
Могу лишь предположить. Но факт остаётся фактом — личных автомобилей вокруг я видел не много.
Оттого красивый чёрный автомобиль, как сказали бы в мире писателя, «представительского класса», с тонированными в хлам стёклами и Гербом Княжества на номере рядом с четырьмя белыми цифрами на черном фоне, был более, чем заметен возле ворот на въезде на территорию вокруг моего дома.
И, стоило мне выйти из остановившегося такси, водитель которого не рискнул и на сорок метров приблизиться в к вышеуказанному транспортному средству, как задняя дверь тонированной «тачилы» отворилась и из неё поспешно выскочил пацан лет четырнадцати. Высокий, черноволосый, бледный и какой-то угловато-нескладный, одетый свободно, но дорого. Качество вещей было заметно даже такому профану, как я.
Что ж…
— Здравствуй, брат, — улыбнулся ему я и сначала пожал протянутую руку, а после и обнял подбежавшего и замершего в нерешительности парня.
— Здравствуй, Юр, — светло и одновременно виновато-беззащитно улыбнулся в ответ мне он.
* * *
Сидеть в такую хорошую летнюю погоду дома — преступление. Да и зачем, когда можно остаться на улице и неспеша прогуляться до ближайшего скверика, коих в здешней Москве было столько, что писателю в его мире и представить было бы сложно. Говорил ведь — местные Правители сильно топят за экологию и озеленение всего и вся. Вот и Пётр Андреевич Долгорукий в своём Княжестве не отстаёт, поддерживает Питерский «тренд».
Парилка и растирание мазями довольно сильно помогли моим мышцам, и теперь я уже не «скрипел», не охал, не представлял из себя кряхтящую угловатую
Правда, недалеко и недолго. Аккурат до ближайшей свободной лавочки в том вышеописанном скверике. А так, хорошо: солнышко, редкие белые облачка на небе, легкий ветерок, играющий радостно-зелёными листьями на ветках, травка по краям выложенной тротуарной плиткой дорожки, тень от раскидистой «плакучей» ивы, уберегающая от жары, струи фонтана, расположенного в центре маленькой площади, на краю которой мы с братом расположились.
Его водитель, среднего роста серьёзный такой мужчина в костюме, с телесного цвета гарнитурой, тянущейся из-под воротника к уху… с одноручным мечом на специальной перевязи возле пояса — дикое сочетание. Однако, не мне судить. Тем более, что у него и «оперативная» кобура с рукояткой пистолета нет-нет, да из-за полы пиджака выглядывала. Стоял метрах в пяти от нас, прислонившись плечом к стволу этой самой ивы и скрестив на груди руки, лениво наблюдая за окрестностями… или струями фонтана. Хрен его поймёшь.
Насколько я помнил и понимал, мужик — не абы кто, а один из Дружинников Князя. Одарённый, а значит, и сам имеющий дворянские звание и достоинство. Какой только конкретно ступени именно этот парень? Вой? Гридень? Ратник? Вряд ли, Витязь. Витязь — это уже очень серьёзно. Это уже всего лишь на две ступеньки ниже Богатыря. Но и, вряд ли Гридень, так как Матвей — сам Гридень, от чего и считается Гением Поколения. Не послали бы за ним присматривать кого-то меньшего или равного уровня, чем он сам. Какой в этом смысл? Так что, либо Вой, либо Ратник. Вой — на одну ступеньку выше Матвея, Ратник — на две. С одной стороны, и Воя достаточно для пригляда, с другой — Матвей не простой «барчук», а сын Князя Московского. Так что, вполне возможно и Ратник. Совсем не исключаю такой вариант.
— Как ты, Юр? — меж тем потихоньку шёл наш с братом разговор. — Я слышал, что ты с моста бросился? С твоей-то водобоязнью! Это из-за меня? Из-за нас с Мари?
— Бросился? — хмыкнул на его вопрос я. Не смог удержаться и ещё раз повторил это чудное слово. — Бросился… Не бросился, а упал. В меня, во время пробежки, какой-то дурной самокатчик врезался прямо посреди моста. Вот я через ограду и перелетел.
— Самокатчик? — удивился Матвей. По тону его чувствовалось, что не слишком он в это верит.
— Сомневаешься? — хмыкнул я. Тот виновато отвёл глаза и немного пожал плечами. — Твоё право… Я и сам сомневался бы, учитывая, какая там ограда стоит надёжная и высокая. Но… — развёл руками.
— И как же ты?
— Выплыл, — пожал плечами я. — Кое-как до берега добултыхался, а там уже пожарники подоспевшие подсобили, вытащили. Спасибо им моё огромное человеческое. Обязательно на днях заеду в их пожарную часть, лично поблагодарю, чем смогу, и руки пожму этим отличным парням.
— Я тогда тоже заеду, — свёл брови брат.