Княжья Русь
Шрифт:
Блуд осторожно, будто ядовитую змею, подобрал свиток, развернул…
— Читай, читай, — прорычал Владимир. — И ищи, чем оправдаться, потому что железо для твоей кожи уже калят… Уж мои-то нурманы сумеют тебя разговорить!
Блуд дрожащими руками развернул свиток. Знакомые ромейские буквы прыгали перед глазами, не складываясь в слова… Но подпись и печать Блуд признал сразу. И ему сразу стало не до красивой вдовицы…
Боярин Серегей пришел к великому князю сегодня утром. Пропустили его немедленно, но Владимир
— С чем пришел ко мне, воевода… моего отца?
Сергей укол княжий проигнорировал.
— Я слыхал, тебе деньги нужны? — напрямик спросил Сергей.
— Нужны, — согласился Владимир, пристально разглядывая загорелое, испещренное светлыми шрамами лицо славного воеводы. — Хочешь поделиться?
О несметных богатствах боярина в Киеве ходили легенды.
— Хочу помочь, — длинные варяжские усы качнулись, когда воевода усмехнулся. — Рассказать кое-что о твоих собственных (с нажимом) деньгах, княже, о которых ты и не ведаешь.
— Говори, — разрешил Владимир.
— Ты лучше сам прочитай, — предложил Сергей, кладя на стол два пергаментных свитка. — Ты ведь разумеешь по-ромейски. — Если нет, то я помогу.
— Обойдусь, — буркнул князь, разворачивая первый свиток. — Разберусь как-нибудь.
Вообще-то, Владимир читал по-ромейски не очень хорошо, но не хотел выказывать даже малой слабости перед этим огромным варягом. Смущал его боярин Серегей.
С первым свитком все оказалось просто: это было собственное письмо князя ромейскому кесарю. Даже печать Владимирова трезубца имелась.
— Откуда это у тебя? — мрачно поинтересовался князь.
— Позже поясню, — ответил Сергей. — Ты второе прочитай, княже.
Владимир не стал выяснять, как оказалось у боярина послание кесарю. С этим можно и подождать.
Владимир развернул второй свиток. На нем тоже имелась печать. И подпись. Но уже не княжья — чужая.
Шевеля губами, Владимир с трудом разбирал ромейское письмо. Хорошо хоть, написано оно было с каллиграфической старательностью. А уж имя адресата Владимиру известно прекрасно. Паракимемон Василий, истинный правитель Византийской империи, переживший трех кесарей, знаком повелителям всех земель, сопредельных империи.
Владимир читал… И чем глубже он погружался в текст второго послания, тем мрачнее становилось его лицо.
Дочитав, князь сунул оба свитка за пояс.
— Откуда они у тебя? — буркнул он.
— Мой человек добыл, — спокойно ответил Сергей. — Посыл ромейский на моем кнорре отплыл. И немного переусердствовал в питии. А пока он отсыпался, мой человек в пояс ему заглянул — и добыл это. Надо же нам знать, что лазутчики Палатия своим хозяевам докладывают.
— И ты посмел изъять послание, которое я, моему брату-кесарю отправил? — В голосе Владимира звякнуло железо.
— Что ты, княже, как можно! — Длинные светлые усы воеводы приподнялись в усмешке. — Твое послание, равно как и второе, по-прежнему следуют в Константинополь. Это всего лишь копии. Мой человек плохо понимает по-ромейски. Зато рука и глаз у него твердые.
Владимир смерил воеводу холодным взглядом. В одном князь был уверен: воевода не лжет. Не той он породы.
— Опасный у тебя человек, — сухо произнес князь.
— Опасный, — согласился Сергей. — Врагам. Но не мне. И не тебе. Так что ты скажешь, княже? Зря я тебе это принес?
— Нет, не зря, — буркнул князь.
— В таком случае это все, чем я с тобой хотел поделиться. Дозволь мне уйти?
— Иди, — разрешил Владимир. И тут же: — Нет, постой! Сначала ответь, боярин: какой награды ты хочешь за эти… находки?
— Ты уже наградил меня, — сказал Сергей. — Когда уничтожил тот жребий. [5]
5
Более подробно об этом - в книге «Язычник».
— Я его не уничтожил, — помедлив, произнес Владимир. Раздернул шнурок привязанного к поясу кошеля, поискал немного и вытащил табличку с начертанными сваргом рунами. — Возьми, — князь протянул табличку Сергею. — Для памяти.
— Что ж, — боярин взял табличку и слегка поклонился. — На память я не жалуюсь, но это — сохраню.
— Прочитал? — поинтересовался Владимир.
Голос у князя — холоднее льда. Но Блуда бросило в жар.
За дверью негромко, по-своему, переговаривались нурманы. Стоит князю кликнуть — и пропал Блуд. Вывернут руки, обдерут дорогие одежды, как шкурку с соболя, кинут поперек седла и увезут в княжий Детинец. На животные муки. А может, и в Киев везти не станут: стащат вниз, в подвал, где у Блуда своя пытошная устроена.
Блуд представил, как висит он на цепях с вывернутыми руками, вдыхая дух раскаленного железа, а здоровенные нурманы весело переговариваются по-своему, перебирают шильца и клещи, ссыпают на противень красные уголья…
Ох и трудно было Блуду выдавить эту улыбку. Всей разом собранной воли едва хватило.
— Не серчай, княже, — с раскаянием проговорил Блуд. — Хотел подарок тебе сделать. Нежданный подарок — он ведь всего приятней. Думал: обрадуешься ты, когда я тебе такое богатство привезу.
— Да ну? — Великий князь усмехнулся. Видел: врет Блуд. Но разве Владимир и прежде не знал, что лжив и хитер моравский боярин? Знал, знал. За то и держал при себе. Хитер, подл, да полезен. Вот как сейчас. Прямо с земли серебро поднял. И серебро это всё, до последнего резана, достанется ему, Владимиру.
Усмешка великого князя стала еще шире. Но боярин Серегей каков! Будто знал, что Владимир собирается у него денег занять. А может, дядька Добрыня Серегею намекнул? Надо будет спросить… Ах, молодец боярин-воевода! Пополнить княжью казну серебром своего недруга Блуда — да еще княжью благодарность за это получить.