Княжья травница
Шрифт:
Я не выдержала и рассмеялась. Ратмир удивлённо смотрел на меня, не понимая, отчего такое веселье. Я объяснила сквозь смех:
— Кот нам попался воистину княжеского рода! Ждёт, что ему мышек принесут на подносе! Кот, тебе придётся их ловить!
— Ловить? — он показался мне напуганным и даже где-то оскорблённым. Выгнув спину, закашлялся и отрыгнул на соболей комочек шерсти, а потом сказал гордо: — Я не знаю, как это — ловить мышей. Я никогда не ловил мышей и вряд ли стану это делать!
— Тебе придётся, — жёстко сказала я и спихнула его с кровати, потом
— Я домашний, я глубоко домашний кот! Я не уме-ею! Меня нужно холить и лелеять! — мяукал полосатый паразит, ходя вокруг кровати и примериваясь снова вскочить на неё. В светлицу вошёл Буран и без слов взял кота за шкирку, унёс куда-то. Я понадеялась, что всё же вниз, на кухню, и сказала Ратмиру:
— Теперь твой брат тут князь. А ты что же?
— Поспешил Добрыня, поспешил, — Ратмир улыбнулся одними губами. Глаза его остались серьёзными и злыми. Предательство брата задело его за живое, я видела это. Пожалела Добрыню. Это плохо закончится, ох чую, очень плохо.
— Ратмирушка! Братец мой любый!
Забава ворвалась в светлицу, упала перед братом на колени, принялась ему руки целовать. Ратмир сдвинул брови:
— Что ты, Забава? Встань!
— Прости меня, прости меня дуру глупую! Думала уж не вернёшься ты!
— Потому и позволила Добрыньке на княжеский трон сесть?
— Прости, прости... Не верила я в Мокошь и в Ирей! В ноги ей повалюсь, буду молитвы говорить и жертвы приносить целый год!
— Будешь, будешь, — усмехнулся Ратмир, поднимая ключницу на ноги. — Сядь, Забава, не сержусь я на тебя. На Добрыньку зол. Но отдавать ему княжество не намерен!
— Ратмир, ну какое княжество, — протянула я с кровати. — Нам новое княжество надо создавать, забыл?
— Здравствуй, травница, — кивнула мне Забава. — Сберегла мне брата, благодарю тебя за это.
— А ты, Забавушка, не благодари, — фыркнула я. — Ты лучше помоги.
— Я завсегда готова! В чём помогать-то?
Я выразительно посмотрела на Ратмира. Он скривил губы, но всё же решил сказать сестре:
— Уходить надо на юг. Здесь скоро будет море, Забава.
— Как это море? — не поняла ключница. — Откуда вы это узнали?
— От Мокоши.
— Ох матушки святые роженицы! — Забава всплеснула руками, с ужасом глядя то на меня, то на Ратмира. — Как же так-то? Боги на нас насылают море? За какие такие грехи-то?
Я с кряхтением встала с кровати. Забава следила за мной с подозрением в глазах. А что я? Я же не могу ей сказать, что никакая Мокошь не богиня, что она такой же человек, как и мы, только в два раза выше... Нельзя разрушать веру. Вера помогает нам перенести испытания, будь то вера в богов или в науку.
— Забава, — я присела рядом с ней, взяла её за руку, — боги насылают море не на нас. Иначе бы не предупреждали, чтобы мы убрались отсюда! А мы должны их послушать. Понимаешь?
Она закивала меленько. Будто в голове не могла уложить такую информацию. Но ничего, она справится, она баба умная. Вот остальных баб надо за собой тянуть. А бабы своих мужиков уговорят. Так с божьим
— Ты иди, иди, Забавушка, поговори с бабами на кухне, в людской. Пусть знают, что надо сниматься с места, иначе все умрём!
Ключница вскочила, глянула на брата:
— Так иду я, да?
— Иди, — разрешил Ратмир. Когда Забава вышла, присел со мной рядом, взял за руки, прижал их к своим щекам: — Любая моя, ежели заместо меня Добрыня князем будет, ты со мной останешься?
Я даже рассмеялась, уткнувшись лбом в его голову:
— Ну ты даёшь! Думаешь, я за тебя иду, потому что ты князь?
— Девицы любят богатство да власть мужа.
— Ну, я, конечно же, как все остальные девицы, да.
Подумала — может, обидеться на него? Или пусть живёт? Ратмир словно почувствовал эти мысли и обнял меня, согрел губы жарким поцелуем, потянул завязки пояса:
— Раз так, красна девица, иди-ка покажи мне свою любовь!
Но я вывернулась из его объятий. Хотя тело горело от желания, разум говорил, что я должна сначала увидеть Отраду и убедиться, что с ней всё в порядке. Конечно, Забава не дала бы ничего сделать с дочерью Ратмира, но надо быть уверенной в том, что малышка жива-здорова и находится при Мыське.
— Руда! — повысил голос Ратмир. — Куда ты? Я твой князь и господин, я хочу, чтобы ты меня приласкала!
— Князь и господин, — ласково ответила я, завязывая пояс, — тебе ли не знать, что я тебя люблю, но делать всё буду всегда так, как захочу. А ещё я буду ласкать тебя тогда, когда сама этого захочу!
Он прикрыл глаза, качая головой. Запустил пятерню в волосы и с яростью бросил в пространство между нами:
— Что ж мне так не везёт-то?! Нашёл девушку, которую полюбил всем сердцем, так она оказалась строптивой, как степная кобылица!
Потом глянул на меня искоса и спросил:
— Может, тебя выпороть, а, Руда? Как думаешь, поможет?
Я со смехом вышла из светлицы. Не-а, не поможет, дорогой мой Ратмир! Мучайся теперь всю жизнь.
Мыська с детьми нашлась в дальней светличке, где было совсем крохотное окошко и огрызок бока печи. Она кормила грудью маленькую Отраду, напевая тихонечко песенку, а Волех лежал рядом, играя вырезанной из дерева и заботливо отполированной куколкой. Когда я вошла, он как раз засунул её в рот, пытаясь почесать дёсны. Сколько это ему уже? Месяца три? Рано зубки чесать ещё! Мыська подняла голову и замерла. На лице её появилось выражение робкой надежды. Я сказала с улыбкой:
— Ну привет. Я вернулась. А вас опять куда-то с глаз долой из сердца вон...
Она качнула головой, словно стыдясь за своё положение. И правда что, все её гонят отовсюду. Отрадушка девочка, а вот был бы наследник! Ох нет, очень хорошо, что она девчонка! Мальчишку уже удавили б в колыбельке. Много ли младенчику надо.
— Мыська, скоро всё изменится. Обещаю. Мы отправимся на юг, построим новый город и будем жить хорошо.
Я подала Волеху куколку, которая выпала из неловкой ручки, и сказала ему персонально: