Князи в грязи
Шрифт:
Оля сильно зауважала Машу, когда та взвалила на себя второе высшее образование. Правда? С Олиной точки зрения, что экономист, что юрист — профессии паразитические. Папино банкирство, кстати, тоже. Другое дело ее медицина! Но по-любому девушка, которая могла бы не вылезать из фитнеса, соляриев и бутиков, грызет науку, пытается сама встать на ноги. Это вызывает уважение.
Ситуация изменилась, когда отец как бы невзначай бросил, что собирается на Маше жениться.
— Ты ставишь меня в известность
— А я должен спрашивать совета?
— Если ты меня считаешь посторонней или ребенком, то нет. Если родной и взрослой, — да.
— Ну, и какое твое решение?
— Решение будет твое. И только твое. А совет может быть мой.
— Слушай, ты, как мой адвокат. Не крючкотворствуй. Что по сути? — Андрей начал раздражаться.
— Ответишь мне на несколько вопросов?
— Детектор лжи принести?
— Пап, что ты злишься? Я же хочу совет предложить. Чтобы тебе легче далось решение. Чтобы ты сам в себе разобрался. Забудь, что я дочь. Представь, что я профессиональный психолог.
— И сколько мне будет стоить консультация? — Андрея развеселила мысль, что он словно крутой американский банкир завел личного «мозгоправа».
— Чтобы не разрушать привычное для тебя представление о человечестве, деньги стоит с тебя взять. Но поскольку речь идет об отце… И кстати, о моей очередной мачехе, то на всякий случай немного. Давай сто рублей, — Оле показалось забавным, что ее первым пациентом стал собственный отец.
— Почему «очередной»?
— Вот и первый вопрос. Ты думаешь, что проживешь с ней до старости?
— Ну да… — Андрей задумался. — Пожалуй, да.
— У нее испортится фигура, сморщится кожа… — Оля испытующе смотрела на отца.
— Это не самое главное. Теперь это для меня не самое главное, — уточнил Андрей.
— А что самое главное?
— Она, понимаешь, живая. И искренняя.
— В чем?
— В своих желаниях. Она не хитрит, а говорит все достаточно открыто. И потом, она не ворует.
— Что значит «не ворует»? — Такой неожиданный поворот темы насторожил Олю.
— Я несколько раз оставлял на столе деньги. Много денег. Она ни разу к ним не притронулась.
— А другие?
— А другие почти всегда либо брали тайком, либо начинали просить, чтобы дал.
— Хорошо. Допустим, деньги ее интересуют не в первую очередь. А что ее интересует?
— Карьера.
— Тогда получается, ты «не при игре»?
— Почему? Мы бы могли вместе работать. И потом, это вызывает уважуху.
— Ну да, семейный бизнес: она твой юрист, я твой психолог, подрастет Костик, будет твоим водителем.
— Костик мой сын…
— От Ани, — со злостью перебила Оля.
— Он же не виноват
— Проехали. А ты хочешь, чтобы Маша тебе родила?
— Да.
— Ты в этом уверен?
— Слушай, я еще достаточно молод. И по деньгам могу себе позволить поднять троих детей…
— Во-первых, я уже поднялась…
— Перестань меня перебивать! — вскипел отец. — Поднялась она. Вот замуж выйдешь, тогда…
— А не выйду, так и будешь меня всю жизнь содержать?
— Придется. Не стану же я сволочью.
— Почему сволочью?
— Есть такая шутка: сволочи — это родители, которые не хотят содержать своих детей до их пенсии.
— Забавно. Вернемся к теме.
— А что я могу тебе еще сказать?
— У тебя, пока ты с Машей, были другие женщины?
— А тебе не кажется, что такой вопрос отцу задавать несколько неприлично?
— Отцу — да. Пациенту — нет. А поскольку мы договорились на сто рублей, ты хоть и плохонький, но пациент.
— Давай передоговоримся на сто долларов, и я стану хорошим пациентом.
— Ты станешь тридцатью плохонькими.
— Почему тридцатью?
— Пап, ты банкир или куда? — Оля прыснула от смеха.
— При чем здесь банкир?
— Обменный курс рубль-доллар — тридцать к одному. Соответственно, гонорар в сто долларов — это тридцать плохоньких сторублевых пациентов.
— Да ну тебя! — теперь и Андрей рассмеялся.
— Ладно. Психотерапевт из меня не получился. Женись!
— Почему?
— А потому, что мне Маша нравится. И с холостяцкой жизнью тебе пора завязывать. Ты при Маше хоть пить перестал. Уже польза! Ну, Новый год не в счет. Ты, видимо, тогда, накануне своего «пике», как раз и задумался в первый раз о женитьбе?
— Да, — Андрей растерялся. — А как ты догадалась?
— Так я же на собаках все время экспериментирую. А все кобели одинаковые. Боятся лишиться свободы…
— Ну, если я кобель, то ты…
— Ага! А я этого и не скрываю.
Оля встала, подошла к отцу, поцеловала его в щеку и позвала пить чай. Андрей смотрел на дочь счастливыми глазами. Ею можно гордиться. Правда, Маша, конечно, покрасивее. Но и Оля — вполне себе ничего.
Проект брачного договора Маша попросила составить Иннокентия Семеновича.
— Понимаешь, Машуль, если ты жаждешь расстроить брак, достаточно сделать только одну вещь — записать в договор, что имеешь право хоть на что-нибудь, — адвокат ехидно улыбнулся.