Коббл Хилл
Шрифт:
– Конечно, мы в долгу не останемся, когда придет время, – добавил Таппер Полсен. – Просите все что угодно. Элизабет обожает кошек.
– Да, конечно, – согласился Рой, хотя у него, Венди и Шай не было ни кошки, ни других домашних животных. – Рад помочь. Почему бы и нет?
Таппер дал ему ключ и несколько аккуратно написанных от руки инструкций, где упоминалась и кличка кота. Он явно торопился и через несколько минут завел свой винтажный «сааб» серебристого цвета, припаркованный перед домом, и уехал.
– Кэтси? – позвал Рой, приехав к Полсенам на следующее утро. Тишина.
Рой принялся за дело: насыпал сухой кошачий
– Я должен убрать твое дерьмо, – снова крикнул Рой. – Никто не любит копаться в дерьме, но ты, очевидно, привык жить в прекрасном чистом доме.
«Кошачий горшок стоит наверху в ванной комнате, рядом со спальней близнецов», – гласила записка, оставленная на столе. Он поднялся по лестнице, отметив, что на ней совсем нет пыли и она почти не скрипит. В доме Полсенов был идеальный порядок. Рой последовал инструкциям в записке и отправился в ванную комнату слева в конце коридора. Идя по залитому солнцем паркету, он вдруг понял, что понятия не имеет, сколько детей произвели на свет Таппер и Элизабет Полсен. Только близнецов? Может, у них еще есть дети? Он подумал, что, возможно, видел Таппера с высокой белокурой девуш- кой, гулявшей с детской коляской.
Дом был аккуратным и просторным. Дверь в белоснежную ванную была распахнута настежь, и оттуда доносился резкий запах свежего кошачьего дерьма. Запах был настолько силен, что ему почти захотелось что-нибудь съесть. Разумеется, не кошачьего дерьма – не сошел же он с ума, – а чего-то насыщенного и шоколадного. Когда Рой закончит здесь, можно пойти в шоколадницу и съесть кусочек торта. «Кое-кому надо бы съесть кусочек торта», – подумал он и хихикнул про себя, потому что был совершенно уверен, что это сказал Винни-Пух.
Рой бросил взгляд через весь коридор в спальню близнецов, ожидая увидеть две колыбели или две крошечные кроватки и целую кучу милых маленьких вещей в двух экземплярах. Вместо этого у бледно-желтой стены стояла одинокая белая кровать. Над кроватью висела фотография двух новорожденных младенцев, завернутых в пеленки и лежащих рядышком в белой плетеной люльке.
Рой уставился на одинокую кровать с выцветшим одеялом с ромашками и серого плюшевого мишку. Он снова посмотрел на фотографию младенцев, а потом закашлялся, как будто пытался отгородиться от страшной потери, которую понесли Таппер и Элизабет Полсен. Один из близнецов умер, но они все еще называли спальню «комната близнецов». Это означало, что оставшийся в живых ребенок должен был лежать в кроватке рядом с опустевшим местом, на котором когда-то теплилось маленькое тело его сестры.
– Я уберу твой лоток, и до свидания, – сказал Рой коту, которого даже не было в его поле зрения. Грустные вещи заставляли Роя нервничать.
Кошачий лоток, вероятно, был переполнен какашками.
Могу я угостить тебя выпивкой в знак благодарности?
Рой уставился на сообщение. Бедняга. Может быть, он попросил Роя покормить его кота только потому, что хотел с ним подружиться. Вряд ли этот человек просто хотел познакомиться со знаменитостью. Он даже не упомянул ни о книгах Роя, ни о телешоу. Таппер просто был дружелюбным соседом.
«Сколько одиноких людей, кому они нужны?» – звучали слова из Eleanor Rigby в голове Роя.
Я
присоединяйся.
Таппер не ответил сразу. Рой надел пальто, схватил ноутбук и позвонил Шай:
– Я снова ухожу!
– Хорошо! – сказала она в ответ.
Экран его телефона засветился, когда он шел по Генри-стрит.
Отлично! Увидимся через 10 минут.
Не было никакой связи между жизнерадостными сообщениями Таппера и печальной историей с младенцем, случившейся в его доме. По пути в бар Рой решил поискать в Google информацию о соседе. На экране появились биография и фотография Таппера. Таппер Полсен работал в сфере промышленного дизайна. Именно он создал декоративную полую скульптуру попугая ара, в которой можно аккуратно хранить все провода и кабели либо прятать там камеру видеонаблюдения. Самым оригинальным решением в попугае было то, что он был белым, а не красным, как настоящая птица, и вписывался практически в любой интерьер. Скульптуры настолько быстро разбирали, что магазины даже не успевали выставлять их на витрины. Как только на Amazon появлялась новая партия, вся она распродавалась в считаные часы. Таппер Полсен был гениальным изобретателем, а его жена Элизабет – известной художницей. Неудивительно, что они жили в одном из самых красивых домов во всем Коббл-Хилл. Они определенно могли позволить себе оплачивать услуги профессиональной няни для кота.
Бар был не заперт, свет горел, но внутри никого не было. С тех пор как Рой вышел оттуда утром, там ничего не изменилось. Он налил себе «Гиннесса», уселся на барный стул и открыл ноутбук. После стольких лет Рой в совершенстве владел искусством писательства.
Слово «Золотой» зловеще сверкнуло на экране. Он удалил его, напечатал слово «Красный» и уставился на него.
«Красный» звучало дерзко. Осенью листья становились красными. Такого же цвета были яблоки, быстрые машины и красное вино. И кровь. Про кровь, убийства и всякие ужасы он не писал.
– Привет.
– Приветик, – ответил Рой и захлопнул ноутбук.
Таппер Полсен сел на соседний стул и протянул ему руку. Она была тонкой и холодной.
– В последнее время пытаюсь писать в баре, – сказал Рой. – Никогда не делал этого раньше.
Таппер кивнул. Ворот его белой рубашки был расстегнут, рукава закатаны до локтей.
Он выглядел очень расслабленным.
– И как, идет работа?
– Не особо. Я не знаю. Пока рано говорить, – признался Рой.
– Ну, по крайней мере, в этом баре тихо. Вряд ли ты бы мог найти более спокойное место, – сказал Таппер, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, есть ли в заведении посетители. Похоже, он уже бывал здесь, и не раз.
– Странное местечко, но мне нравится.
Рой встал и обошел барную стойку.
– Я налью тебе пива. Какое ты предпочитаешь?
– Джин, пожалуйста. Разбавлять ничем не надо, только джин. Он стоит внизу справа, под тарелками.
– Понял, – сказал Рой.
Ему пришло в голову, что они занимаются одним и тем же делом, создавая нечто такое, чего раньше никогда не существовало. И оба они добились в этом определенного успеха.
– Итак, скульптура – это была великолепная идея. Ты придумал что-нибудь еще? – смело спросил он.