Кобра клана Шенгай
Шрифт:
— На обед пойдёшь через час, — тем временем продолжил Изаму. — Лекарство принесут. Аска, хватит хлопать глазами. Не дури так больше. Если приедут смотрители, а ты будешь скакать голой по лесу, заберут и с концами.
— Я не скакала голая, — буркнула я, поправляя одеяло. Почувствовав взгляд собеседника, невозмутимо пояснила: — Плыть в одежде было невозможно. Я бы запуталась раньше, чем смогла оттолкнуться от берега.
Теперь уже Изаму смотрел на меня так, как до этого Коджи. Будто происходило что-то такое, чего
В это время в дверь постучали. Мы одновременно подняли головы. У входа топтались Мисаки и Харука, не решаясь войти.
— Целитель Изаму, вы говорили, что можно… — начала первая.
Он кивнул, давая знак заходить.
Девочки шустро проскользнули в палату. У обеих в руках были какие-то котомки.
— Я сказал им собрать твои вещи, — обронил он. — Не будешь же кутаться в одну простыню всё время.
Я крякнула. Действительно, очень разумно.
— Спасибо, целитель.
Изаму махнул рукой и оставил нас.
Харука и Мисаки тут же плюхнулись на кровать и сгребли меня в охапку. Получилось не очень, но придушенная я пискнула от неожиданности. Обнимали искренне и от души.
— Ну ты нас и напугала! — выпалила Мисаки.
Черты её лица были мягче, чем у Харуки, а волосы отливали тёплым каштановым оттенком.
— Думали, конец нашей Аске, когда увидели вещи на берегу реки, — мрачно добавила Харука.
Только сейчас я заметила, что она одета в черное, и от этого лицо кажется бледнее, чем на самом деле. И волосы у неё прямые и жесткие, черные пряди повыскальзывали из узла на затылке. Она сразу была в чёрном? Видимо, я просто тогда не обратила на это внимание, когда только пришла в себя в храме.
— Как видите, ваша Аска не закончилась, — хмыкнула я.
Несколько секунд они смотрели на меня, а потом расхохотались.
— Коджи чуть в ящик не сыграл, — фыркнула Мисаки. — Думала, он разнесет всю школу, когда узнал, что тебя оставили на всю ночь в храме.
— А нашей пагоде без крыши хоть бы хны, — кивнула Харука.
Так, кажется, пагода без крыши — это я. Лестно, спасибо, подружки дорогие.
— Ты хоть помнишь, что там было? — с интересом спросила Мисаки.
— И как ты услышала Мию? — тихо добавила Харука.
Судя по тому, как обе замолчали, ожидая от меня ответа, учитель Коджи и Изаму свою реакцию на мои поступки не разыгрывали. И это плохо. Очень плохо. Значит, я отчебучила что-то такое, что здесь не считается нормой. Пусть это не мой мир, но везде есть незыблемое правило: не высовывайся.
— Не помню, — хрипло сказала я.
Они переглянулись.
— Совсем? — уточнила Мисаки и побледнела.
Я покачала головой.
— Так… — Харука встряхнула волосами, ещё несколько прядок выскользнуло из прически. — Спокойно. Разум ты однозначно не потеряла. А память со временем вернется.
— Ты уверена? — уточнила я.
— Учительница
Мисаки положила ей руку на плечо, но Харука резко сбросила её и отвернулась.
— Тише, ты же знаешь, что Аска сейчас сама не своя, — мягко произнесла Мисаки. — Она явно не думала, что сказанное повлечёт за собой такие последствия.
— А что сказала-то? — ухватилась я за ниточку.
На меня одновременно посмотрели обе девушки.
— Что клан Шенгай жив. И ты готова сказать это в лицо самой Плетунье, — бесцветно уронила Харука.
Глава 2
И, кажется, я договорилась.
За окном была глубокая ночь. В палате знатно похолодало. После ухода девчонок я начала было перебирать свои вещи, но почувствовала накатившую слабость и в результате всё время до ужина провела в кровати.
Состояние было отвратительное, голова кружилась, меня тошнило — весь набор.
Изаму, заглянувший ко мне, всплеснул руками, снова сказал что-то вроде: «Нельзя так с рёку!» — опять напоил каким-то лекарством и велел лежать.
Есть не хотелось, веки сами сомкнулись, и я отрубилась.
Проснулась через несколько часов, когда кругом была тьма. Трещали цикады, ветер играл с листвой деревьев, где-то лаяли псы.
Я находилась на тонкой грани между сном и явью. Вроде бы всё осознавала, но в то же время не могла обрести чёткость мыслей.
Откуда-то донеслись щелчки, потом звук, словно задевают натянутые нити, и… тихий смех.
Голова пошла кругом, очертания палаты начали расплываться.
Кто-то начал смеяться-нашёптывать:
— Клан Дзэ-у считает звёзды,
Клан Шенгай играет в грозы,
Клан Юичи — вестник света,
Клан Икэда — это небо.
Вдоль моего позвоночника пронеслась обжигающая волна.
Я знаю эти строки.
Давно-давно, в детстве, когда в камине потрескивал огонь, в комнате пахло сладко и душно, а тёплая рука матери касалась моей щеки, звучал этот стишок.
Я резко села, и тут же тело подхватил ледяной ветер.
От стен палаты вмиг ничего не осталось. Пол растаял, кровать рассыпалась белой пылью.
Меня окружала непроницаемая тьма, густая и жутко чернильная. Сердце заколотилось как бешеное, горло сдавило. Я схожу с ума? Или лекарства Изаму действуют совсем не так, как хотелось бы?