Кобра
Шрифт:
— Я не знаю, сэр. Они не сказали больше ни слова. Но ночной управляющий космическим портом заявил, что в течение двенадцати часов они хотели бы вернуться назад.
— Они хотят улететь уже через двенадцать часов? Что за черт! Впрочем, не имеет значения. Я уверен, что все равно они бы больше ничего не сказали. — Джонни сделал глубокий вдох, стараясь стряхнуть с себя остатки сна. — Ты уже связывался со Стиггуром?
— Нет, сэр. Спутник Хэп-3 все еще находится вне пределов видимости, а спутнику Хэп-2 понадобится еще полчаса, чтобы можно было выйти
Плохие новости. Полчаса, а когда того поставят в известность, пройдет еще три часа, прежде чем он сумеет вернуться из того отдаленного района, где делал объезд. Следовательно, все бремя встречи этого загадочного и, судя по всему, сгорающего от нетерпения представителя Доминиона ляжет на его плечи.
— Что ж, в таком случае, тебе следует кому-то еще поручить дозвониться до всех членов магистрата, даже до тех, которые не смогут прибыть в течение часа. Пусть приедут как только смогут. Хм-м, не представляешь ли ты себе чин нашего гостя?
— Нет, сэр, но судя по поведению, его беспокоят не столько церемонии, сколько нечто другое.
— Что ж, и на том спасибо. Если ему нужна оперативность, то мы продемонстрируем с избытком. Соберемся у входа в здание пропускного пункта космического порта. Ты не сможешь организовать для нас кабинет подходящих размеров или конференц-зал с соответствующей охраной?
— Альмо Пайер уже там. Я велю ему подготовить комнату.
— Хорошо. — Джонни напрягся, пытаясь вспомнить, не упустил ли он чего-нибудь, но в голову ничего не приходило. — Ладно. Я буду в порту через полчаса. Лучше будет, если ты тоже отправишься туда же, ты можешь мне понадобиться.
— Слушаюсь, сэр. И простите за ранний звонок.
— Все в порядке. До встречи.
Джонни со вздохом отключил телефон и мгновение оставался неподвижным, собираясь с силами. Потом, стараясь не застонать вслух, сел на кровати. Но той боли, которую он ожидал почувствовать, не было. Была лишь небольшая ломота в суставах и некоторое недомогание. Головокружение быстро прошло, и он встал. Его гематогенные таблетки лежали на ночном столике, но время приема очередной дозы было только через четыре часа. Тем не менее, он ее принял. К тому времени, когда он закончил принимать душ, остатки анемичной усталости прошли. Во всяком случае, он не ощущал их.
Крис уже успела вынуть и подготовить его лучший официальный костюм.
— Как ты думаешь, с чем все это связано?
— спросила она, стараясь говорить тихо. Восьмилетние Джошуа и Юстин спали в соседней комнате, но оба они отличались чутким сном.
Джонни покачал головой.
— В последний раз, когда они присылали корабль, то уведомили нас за два месяца до его прибытия. И это опять было связано с фабрикой Кобр. Этот визит тоже может быть связан с тем же, но такое короткое пребывание его у нас выглядит довольно зловеще. Он либо почему-то торопится как можно быстрее вернуться домой, либо не желает здесь задерживаться ни одной лишней минуты.
— Может быть, после последней высадки
— спросила Крис, подавая ему рубашку. — Большая часть этих коммерсантов принимают самые минимальные предосторожности.
— Если бы дело обстояло так, то они бы обязательно уведомили нас о том, что останутся на борту, пока корабль будет на обслуживании.
Джонни, продевая руки в рукава, поморщился, стараясь не подавать виду, что ему больно. Тем не менее, Крис все заметила.
— Папа звонил нам днем и просил меня напомнить тебе об одном исследовании, — сказала она.
— Для чего?
— грубо спросил Джонни. — Чтобы еще раз услышать, что мои анемия и артрит продолжают прогрессировать? Так это я и сам знаю.
Он тяжело вздохнул.
— Прости меня, Крис. Я понимаю, что мне нужно показаться Оррину. Но, по правде говоря, я не понимаю, какой в этом прок? Просто настало время расплачиваться за то, что столько лет я был суперчеловеком, вот и все.
Некоторое время она молчала. Но это ее спокойствие тревожило его куда больше, чем периодические вспышки горечи и гнева, которые происходили в первые месяцы его болезни. Это могло означать только одно — она смирилась с неизлечимостью его болезни и теперь делала все возможное, чтобы это скрыть и хоть как-то помочь ему справиться со своими страданиями.
— Ты позвонишь, когда выяснишь, в чем дело?
— наконец, спросила она.
— Обязательно, — пообещал он, испытывая облегчение от смены темы разговора.
Однако долго это облегчение не продлилось. Его сменили тревожные мысли о странном поведении корабля, объяснить которое могло только одно. А если это так, то прогрессирующая анемия станет последним объектом его беспокойства.
Уже через пять минут он вел машину в сторону космического порта. За мерцанием уличных огней погруженного во тьму города он видел, как сгущались тени над Адирондаком.
Тамерлан Рей был типичным представителем бюрократов среднего пошиба Купола. Именно такие чиновники становились любимыми мишенями политических карикатуристов во времена юности Джонни. Пухлый и рыхлый, в дорогом костюме, форма которого была гораздо лучше его владельца, но источал снисходительность, столь характерную для выходцев из центральной части Доминиона, особенно, когда они имели дело с людьми из приграничных миров.
Новости, которые он привез, оказались настолько плохими, что и вообразить трудно.
— Поймите, мы приложим все усилия, чтобы отвлечь на себя основные силы Трофтов, — говорил он, водя пальцем по изогнутой линии фронта, изображенной на тактической карте Звездных Сил, которую он привез с собой. — Но не надо надеяться, что они совсем позабудут о вас. По предварительной оценке Объединенного Командования в течение одного года на всех трех своих планетах вы можете ожидать высадки от двадцати до ста тысяч десантников.
— Мой Бог! — выдохнул член магистрата Льян Кийка. — Сто тысяч? Но ведь это же четверть всего нашего населения!