Кобра
Шрифт:
Последние несколько месяцев Купидон помогал Грисселу разбираться в современной технике. Он давно уже требовал, чтобы Бенни купил себе смартфон на «Андроиде».
— Марки «Эйч-Ти-Си», Бенна. Главное, не бери «Самсунг». Они — новые заговорщики, хотят завоевать весь мир с помощью своих трюков. Не покупай телефоны у компании, которая производит холодильники!
У парадной двери в гостевой домик Купидон крикнул:
— Джимми, вы там всё?
Гриссел быстро прочел эсэмэску: «Скучаю. Удачи! До вечера. У меня для тебя сюрприз.
Из дома послышался ответ:
— Почти! Главное, не забудьте снова надеть бахилы и перчатки!
Они молча повиновались и через холл и гостиную вышли во внутренний коридор. Толстого и Тонкого они нашли в последней спальне, криминалисты деловито убирали в чемоданчик свои приборы, приспособления и инструменты.
— Нашли пару любопытных штучек, — сообщил Арнольд.
— И мы тоже, — ответил Купидон. — Ну, говорите!
— Так, ерунда, — заключил Джимми.
— С гуся вода, — подхватил Арнольд. — Во-первых, на парадной двери кровь — не с той стороны, где лежат трупы.
— С внутренней или внешней? — уточнил Гриссел.
— Снаружи.
— Когда я сюда вошел, дверь была открыта. Кровь могла попасть изнутри.
— Мы об этом подумали, — ответил Джимми, — и все-таки не похоже.
— Во-вторых, — продолжал Арнольд, — в коридоре мы нашли еще одну гильзу. В вазе с цветами. Того же калибра и с такой же гравировкой: кобра и буквы.
— Значит, оба убиты одним и тем же стрелком, — сказал Джимми.
— В-третьих, у того, кто жил в этой комнате, вся одежда новая, — сказал Арнольд. — С иголочки, можно сказать. И совершенно вся, даже трусы.
— И чемодан тоже, — подхватил Джимми. — Практически новенький, из коробки.
— И паспорт тоже!
— Где паспорт? — спросил Гриссел.
— Верхний ящик справа, в кожаной обложке, новенькой, дорогой, — ухмыльнулся Арнольд.
Гриссел осторожно перешагнул скатанный ковер и белье на полу и выдвинул ящик в прикроватной тумбочке. Внутри лежала блестящая кожаная сумка. Он взял ее, расстегнул молнию. Увидел корешки от посадочных талонов на рейсы компаний «Эр-Франс» и «Саус-Африкен Эйруэйз». Судя по ним, Пол Энтони Моррис прилетел рейсом «Эр-Франс» номер 0990 из аэропорта Шарля де Голля в Йоханнесбург в четверг, в 23:20, а в пятницу рейсом номер 337 компании «САЭ» прилетел из Йоханнесбурга в Кейптаун. Оба раза он летел бизнес-классом.
Паспорт лежал во внутреннем кармашке сумки. Гриссел достал его. Он казался совсем новеньким — красная обложка с золотыми буквами и гербом была гладкой, без потертостей и пятен.
Он пролистал паспорт до страницы с фотографией. С нее смотрел человек пятидесяти с лишним лет, с длинным, симметричным лицом, без намека на улыбку. Волосы доходили до ушей, но были аккуратно подстрижены, темные, с сединой на висках. Судя по тому, что Моррис смотрел в камеру сверху вниз, Гриссел решил, что он высокого роста.
Если верить паспорту, Моррис родился 11 сентября 1956
Купидон подошел к Бенни и смотрел, как тот листает страницы с визами. Их оказалось всего две: французская, проставленная в прошлый четверг, и южноафриканская — в пятницу.
— Новенький, — сказал Купидон.
— Именно это мы и пытаемся вам объяснить, — страдальчески скривился Джимми.
— Вы бумажника не видели? — спросил Гриссел.
— Нет, — ответил Арнольд. — Если он у него и был, то пропал с ним вместе. Или где-нибудь в другом месте.
— Что еще?
Джимми достал из чемодана полиэтиленовый пакет с застежкой для вещдоков.
— Кусок кабеля. — Он поднял пакет повыше. — Валялся здесь, наполовину торчал из-под кровати.
Гриссел взял пакет и внимательно осмотрел стяжку. Кабель был отрезан быстро и грубо.
— Только один кусок?
— Совершенно верно.
Гриссел велел полицейскому фотографу снять паспорт — обложку, страницы с фотографией и визами. Затем он отправил Купидона в лабораторию вместе с фотографом. Приказал дождаться, пока будут готовы отпечатки, и отвезти их в британское консульство.
— Вон, прошу тебя, будь подипломатичнее…
— Ты же знаешь, я прирожденный дипломат!
— Прежде чем ехать, позвони Жирафу и выясни, связался ли он с консульством и что ему там сказали.
— Конечно, Бенна.
Он бы предпочел поехать сам, чтобы по пути иметь возможность подумать — и о деле, и о своих грехах. Кроме того, Купидон славился своей невыдержанностью, и неизвестно, что он мог наговорить. Но Гриссела назначили командиром объединенной оперативно-следственной группы. Поэтому он должен оставаться на месте преступления.
Ежась под моросящим дождем, он подошел к гаражу, где Радебе и Либенберг допрашивали двоих сотрудников «Бронежилета».
Четыре человека стояли тесным кружком, они расступились, чтобы дать место Грисселу. Либенберг представил ему двух телохранителей, Стиана Конради и Алистера Барнса. Те же короткие стрижки, широкие плечи, черные костюмы и белые рубашки… Лица у телохранителей были мрачными.
— Примите мои соболезнования, — сказал Гриссел.
Оба кивнули.
Наступило неловкое молчание. Его нарушил капитан Виллем Либенберг, который заговорил, взглянув в свою записную книжку:
— Ночная смена заканчивалась в семь тридцать утра, а дневная — в девятнадцать тридцать. Пары работали по двенадцать часов. Сменщики звонили снаружи по мобильному телефону, говорили пароль. Кодовыми обозначениями служили слова «зеленый» для нормальной ситуации и «красный» для опасности. Убедившись, что все спокойно, предыдущая смена отпирала гостевой дом. После того как происходил пересменок, дом снова запирали. По их словам, англичанин… Моррис вел себя дружелюбно, но не отличался разговорчивостью…