Кобыла-охранница
Шрифт:
— Ох… это всё так неправильно, Блекджек.
— Уж если и делать что-то неправильное, то делать это до конца. Так, чтобы все заметили.
Я снова закрыла глаза.
— Ты можешь поговорить с Глори? Будь любезен, спроси её, когда я снова смогу чувствовать ноги?
Он дёрнулся и сглотнул.
— Да. Думаю, скоро. Наверно.
— Хорошо. Потому что нам надо двигаться, — тихо проворчала я. — Такое чувство, что у меня на спине мишень нарисована.
— Да… это уж точно, — сказал он, хромая к двери. — Хочешь что-нибудь
Он потянулся и поднял газету.
— Ангел Смерти: восемь жеребят. Полиция Хуффингтона: ноль убийц, — прочёл он заголовок. Ниже было что-то написано о «Прадитьёрах», заключённых под стражу из-за событий в утёсе Разбитого Копыта. Но сейчас я была не в настроении это читать… и вообще что-либо читать.
Он поймал мой взгляд, ухмыльнулся и отложил газету в сторону.
— Ну, тогда отдыхай. Я попробую придумать что-нибудь поинтереснее.
Я не могла сдержать улыбку, глядя ему в след. Был он хромым или нет, его задница не становилась от этого менее аппетитной.
— Чего ты хочешь? — спросила Мамочка, посадив меня к себе на коленки.
— Хочу играть.
— Чего ты хочешь? — спросила холодно Смотрительница, буравя меня своими карими глазами.
— Хочу отомстить.
— Чего ты хочешь, пизда? — спросил насмешливо Деус, стоя надо мной.
— Хочу убить.
— Чего ты хочешь? — спросил Лансер, приставив винтовку к моей голове.
— Хочу умереть.
— Чего ты хочешь? — спросила Дасти Трэйлс, раздавая карты.
— Хочу быть свободной.
— Чего вы хотите? — спросила Флаттершай, обнимая умирающего жеребёнка.
— Хочу поступать правильно.
— Чегось хочешь? — спросил Биг Макинтош, глядя на меня через плечо.
— Хочу любить.
— Чего ты хочешь? — спросила Крышечка со своей спокойной, уверенной улыбкой.
— Я не знаю.
— Чё ты хочешь? — спросила Скудл, лежащая с кишками наружу.
— Прощения.
— Чего ты хочешь? — спросила Монин Глори с окровавленным скальпелем в зубах.
— Правды.
— Чего ты хочешь? — спросил П-21 со своей обычной, скептичной улыбкой.
— Тебя.
— Чего ты хочешь? — спросила Блекджек.
— …
Я снова открыла глаза, чувствуя мокрую тряпку у себя на лбу. И на ногах. И на крупе. И ещё одну Глори укладывала мне на плечи. Мне было плохо. Хотя по сравнению с последними случаями, когда мне было плохо, начиная с лучевой болезни до попадания в камнедробилку, сейчас всё было прозаичнее. Жар. Слабость. Усталость. Болезнь. Да, я была больна. Надо сообщить в медицинский… минутку. Глори не работала в медицинском отделе. Точно. Это было не Стойло.
Чёрт, неужели со мной всё так хреново?
— Как дела, док? — пробормотала я. Глори чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Блекджек! Я не заметила, что ты проснулась, — мягко сказала она, убирая тряпку
— Не волнуйся, — вздохнув, негромко сказала я. — Уверена, ты совсем скоро меня вылечишь, Глори.
Я пошевелила задним копытом и улыбнулась.
— Смотри… почти как новое. Хотя… мне всё-таки интересно… что у тебя вообще за профессия? Ты медицинский техник?
— Вроде того, — прошептала она, вытирая пот с моего лба.
— И где же медицинский техник может так научиться орудовать скальпелем? — тихо спросила я, глядя на неё, перед тем, как закрыть глаза.
Возможно, это было из-за лихорадки; я отчётливо поняла, что стою на пороге смерти. Глори прикусила нижнюю губу и отвела взгляд. Я с улыбкой вздохнула.
— Не хочешь — не отвечай, но у меня будет ещё много вопросов.
Глори погладила меня по гриве.
— У меня был хороший учитель. Выдающийся учитель. И я была… эх, терпеть не могу это слово… они говорили, что я была одарённой. Я уже завершила предварительное обучение к тому времени, как получила свою кьютимарку, и собиралась стать настоящим врачом. Я училась у доктора Монингстара.
— А я бы сейчас поучилась у доктора Виски.
— Алкоголь тебе сейчас не поможет. Да и мы всё равно его уже израсходовали на стерилизацию инструментов и тебя.
— Меня стерилизовали? А я-то надеялась сделать свою Маму первой бабушкой Стойла.
«Ух ты! Оказывается, маленькая серая пегаска умеет менять свой цвет!»
— Жалко, что виски не осталось. — Я посмотрела на неё. — А скотч есть?
Она засмеялась, теребя копытом нос и пытаясь этим скрыть свою улыбку.
— Забавно, но это был его любимый метод «анестезии» после экзаменов. И так же мы «лечились» после его лекций. Но всё же он был очень хорошим преподавателем и чудесным врачом. Мне пришлось бы годами ждать, чтобы понаблюдать за такими операциями, на которых он разрешал мне присутствовать. И даже ассистировать ему, если операция была несложной.
Она склонила голову и тихонько прошептала:
— Я видела, как он проводил операцию при травме позвоночника, похожей на твою.
— Так что же случилось? — я заметила, как она вздрогнула, отвернувшись. — О нет, Глори, пожалуйста, не увиливай, ты так здорово рассказывала.
Пегаска слегка улыбнулась в ответ.
Пытаясь подобрать слова, она несколько раз открыла и закрыла рот. Наконец, просто вздохнула.
— Ну, образовался Добровольческий Корпус. Мы потратили годы на его организацию. Анклав всегда жёстко контролировал доступ к поверхности, но были сотни студентов и целый факультет в академии, которые желали большего. В Совет пегасов подали несколько петиций. И, наконец, Добровольческий Корпус всё же был основан.